Вечерний мегаполис мигал тысячами огней. Шумела в час пик автострада. Суетливо мелькали люди, болтливые и беспечные.
Высокий крепкий человек в черном костюме шаткой походкой выплыл из переулка, держа правую руку на груди. Взлохмаченные волосы, изрядная небритость на разбитом окровавленном лице. Прохожие принимали его за подравшегося бомжа и не обращали внимание. Его затуманенные глаза ни на чем не останавливались, лишь следя за тем, чтобы ни на что не натолкнуться.
«Говорят, что время несет бремя несчастий. Но само время для меня несчатье. Не знаю, что время со мной сделало, я ведь был когда-то человеком…»
Крупный мужчина в обнимку с привлекательной хрупкой особой стоял перед дорогим рестораном, что на Тверской, и подвыпившим голосом доказывал, ударяя себя рукой по груди:
– Владимир Романов, меня зовут как царя почти. На меня столик 43, пожалуйста.
– Извините, но на вас не зарезервировано, – объясняла девушка-хостес.
Романов переглянулся со своей спутницей непонимающе. Затем наставил на хостес палец и спросил:
– Девушка, ты замужем?
– Нет, – замотала та головой, ибо вежливость и этикет прежде всего.
– Точно не замужем, да? А вот я женат, – стукнул себя ладонью по груди в знак немыслимых достижений и посмотрел на стоявшую рядом: – Пойми, незамужняя девушка, это наша с ней первая годовщина. И чья жена настолько красива, как же он не заказал столик?! Ну как? Такого быть не может.
Спутница стеснительно улыбалась. В то же время ей было приятно, что ее называли красивой. Год замужества, а Володя так же страстен с ней как подросток.
Из-за его спины вылез еще более пьяный друг и покачивался взад-вперед, заложив руки за спину:
– Он прав, он прав, – покрякивал в такт.
– Женька Федоров – мой лучший друг! – представлял краснеющей хостес Владимир пьяным голосом.
– Да, а это Настя, его жена, – Федоров обнял за плечи молодую женщину.
Служащая уже улыбалась, но продолжала умолять небеса, чтобы эти алкаши свалили побыстрей, ибо ресторан был респектабельный, даже в перестроечные годы не растерял своей привлекательности для иностранцев.
– И я скажу вам, – все еще крякал Женька, – она сделала огромную ошибку, что вышла замуж за моего друга. Ладно, брак-то это правильно, я тоже собираюсь… и не беспокойтесь, мой друг абсолютно понятливый пацан, – он икнул и загыгыкал. – Смотрите, Вовка, сотвори улыбку. Гы-гы-гы
– Извините, господа, мне надо спросить менеджера.
– Менеджера? – закричал Романов. – Зачем спрашивать менеджера? Когда я женился, я разве спрашивал менеджера?
Настя поглядывала наверх, покручивая локон своих шикарных длинных каштановых волос.
– Чтоб заказать столик прямо сейчас, например, зачем мне спрашивать менеджера, чик и столик заказан, так ведь? – доказывал муж, вгоняя ее в краску.
Довольный Федоров, улыбаясь во все лицо, помогал:
– Я знаю точно, мой друг зака-а-зывал столик.
– Э, погоди, Женек, ты заказывал!
– Извиняюсь, – Федоров кивнул хостесу и повернулся к другу. – Годовщина свадьбы у тебя? Правильно?
– Ну.
– Это твоя жена Настенька? Правильно?
– Тоже правильно.
– Тогда с чего это я должен резервировать столик? – Федоров вытянул губы и перекорчился.
– Тоже, блин, правильно, – автоматически мотал головой приятель.
