Ещё один год близился к концу, а леди Адалина до сих пор не смогла зачать. Если она не понесёт по истечении трех лун, муж возьмет другую жену, а ей уготована вечная роль кастелянши. Нет! Она не потерпит в постели супруга другой женщины, она помнит, как страдала её мать, когда отец привел в дом вторую жену. Адалина и так лишилась слишком многого, перебравшись из столицы в глухую провинцию. Утратить влияние в собственном доме будет непосильным ударом.
Адалина прознала, что ведьма с восточных холмов способна помочь. Люди поговаривали, что та делает всё – от любовного приворота до черной порчи. Каждый, кто к ней обращался, непременно получал желаемое, правда, плата порой была непомерно высокой. И решив одну проблему, проситель наживал другую. Её побаивались, но всё равно обращались, денег ведьма не брала, а продукты принимала охотно.
Дождавшись, когда муж отбудет по делам, Адалина положила в холщовую сумку каравай, который пекарь испек утром, голову ароматного сыра и бутыль молодого вина. Взяв на конюшне пегую кобылку, женщина отправилась в путь. Она проехала вдоль леса два с половиной эстадо1 прежде, чем свернуть к холмам. Клен и ясень сменили каменный дуб и кусты можжевельника. Когда впереди показалось покосившееся строение, Адалина слезла с лошади и пошла пешком. Прошагав в горку по пыльной дороге, она остановилась перед небольшим домом за нестройной изгородью.
Каменные стены жилища увивал плющ, а съехавшая набок крыша приютила молодую поросль. На пороге сидела женщина в черной хламиде и ощипывала куропатку. Черные, как сажа волосы доставали до самой земли. Ведьма подняла голову и исподлобья посмотрела на гостью. Под пристальным взглядом Адалина поежилась. Трудно было определить возраст колдуньи, на вид не больше тридцати, но поговаривали, что ей перевалило за сотню.
– Знаю, зачем пришла, – грубо сказала ведьма. – Я помогу тебе, но ты должна будешь отдать что-то взамен.
– Бери что угодно, только помоги, – взмолилась Адалина.
– Это не мне решать, а Высшим Силам. Они сами заберут то, что сочтут нужным. Если ты согласна… – она поднялась, держа наполовину ощипанную птицу за ноги, и кивнула в сторону двери. Адалина привязала кобылу к хлипкой ограде, сняла с седла сумку и, преодолев страх, последовала за женщиной внутрь.
В комнате царил полумрак. Единственное окошко закрывал кусок сукна. Пахло травами. В центре стоял грубо сколоченный стол и пара стульев. Ведьма указала на один, и Адалина послушно села. Бросив птицу в небольшой котел над очагом, женщина подошла к ней, зажмурилась и принюхалась точно гончая. Сердце леди замерло. Она прижала сумку к груди похолодевшими ладонями и затаила дыхание.
– Будешь делать в точности, как я скажу.
Ведьма поставила на стол медную чашу и плеснула туда густой отвар из темной стеклянной бутылки. Зажгла две свечи: одну черную, одну красную. От черной подпалила пучок сухой травы и положила его тлеть на блюдечко. Белый дым стал медленно подниматься, расползаясь по закопчённому бревенчатому потолку.
– Пусть сила четырех стихий мне благоволит. Ветер дует, земля дает, вода течет, огонь горит … – громко, нараспев пробасила над чашей колдунья.
У леди внезапно закружилась голова, стало трудно дышать, в ушах словно застрекотали тысячи сверчков. Она на мгновение смежила веки, чтобы прогнать морок. Распахнув глаза, Адалина заметила, как в руке ведьмы блеснул кинжал, и та протянула к ней мозолистую руку. Секунду поколебавшись, Адалина подала открытую ладонь. Ведьма сделала надрез на пальце и капнула кровь в отвар.
