Я же тебя никогда никому не отдам

Ненавижу пробки, особенно когда опаздываю. Опаздываю на встречу, на которой могу поднять миллионы и открыть новые точки продаж. Ударил кулаком по рулю, сопровождая это отборным матом. Кровь вскипала, эмоции били через край и это были только злость, бешенство и желание убивать. Желание сдавить чью-нибудь нежную шейку, и упиваться стонами, хриплыми мольбами отпустить. Чувствовать, как жертва перестаёт сопротивляться, слышать, как замедляется биения сердце, переставая биться, словно птица в клетке трепеща от страха. От такой яркой картине мир потерял краски, а демон внутри меня оскалился, одобряя мои мысли. Облизнул пересохшие губы, двойным языком, как у змеи и зажмурился, возвращая себя в людской мир.
Я ненавидел свою жизнь. Ненавидел работу, отца, даже роскошный «Мэрс» на котором еду, дорогой костюм, зализанные волосы и собственный запах. Я не хотел управлять компанией отца, всегда мечтал копаться в машинах, разгоняться до предельной скорости раскрывая крылья, но сейчас настолько завяз в этом дерьме, что во мне не то что нет сил подняться, у меня просто нет желания продолжать бороться.
Просто плыл по течению куском говна.
До моего слуха донеслись маты и тяжёлая музыка из дешёвых колонок. Понятно, снова наша «несчастная» молодежь пытается что-то кому-то доказать. 
Сжал кожаный руль и посмотрел на засранцев между рядами машин. Они ржали и явно были под «мухой». Водители выходили из машин, чтобы дать пенделя причинам пробки. Ухмыльнулся. Выглядело это вполне забавно. 
Тут моё внимание привлекла некая особа, которая шла по машинам, перепрыгивая с одной на другую, шатаясь и держа в руке бутылку с коньяком, периодически запрокидывая голову и глотая алкоголь большими глотками даже не морщась. Я так и не понял кто это: девчонка или пацан, из-за весящих лохмотьев это было не так легко определить, но двигалось оно с заметной грацией, даже будучи пьяным. Торчащие локоны длинных рыжих волос, давали наводку на то, что всё-таки это девчонка, а тонкие и изящные руки с белой кожей подтверждали мою догадку.
 И вот она, не поднимая головы, прыгнула на капот моей машины, запрокидывает голову, делая очередные глотки. Когда оторвалась от горла, смешно чихнула. Она была забавной, словно котёнок, но когда я разглядел её лицо из под козырька кепки, улыбка исчезла с моего лица. Меня словно окатили ведром холодной воды. 
 Лицо покрыто мелкими веснушками, искусанные до крови губы и карие, как сам коньяк в бутылке, глаза. Из моих лёгких вышибли весь воздух, а бурлящая кровь в венах покрылась коркой льда. На милом личике мелькнуло удивления, сменяясь ухмылкой, которая напрочь убрала невинное ворожение лица. В теплых глазах забился яростный огонёк, чтобы потом потонуть в белой пелене застилавшей её глаза. 
Видящая. Прекрасно, она не просто трахает мой мозг, она видит мою сущность. Шумно сглотнул, понимая, что не имею ни одной причины, чтобы злиться на неё. Когда её глаза вернулись в прежнее состояние, я увидел в них столько ненависти, что что-то внутри меня щёлкнуло, и демон не рвался наружу при ней как раньше, желая взять, сломать, истерзать, подчинить, сделать своей. Демон скулил и жался в угол, сваливая на меня всю вену. А это ведь по его вине я сделал с ней... он двигал мной, он рвал меня изнутри только бы лишь почувствовать её запах, смотреть, как грудь вздымается от равномерного и как будто от тренированного дыхания.