Эфирный Фронт

Верден. Само слово было проклятием, выжженным кислотой на карте Европы и в душах тех, кому «повезло» его пережить. Но для обер-лейтенанта Клауса Рихтера это был просто адрес назначения. Грязный, вонючий, гремящий адрес.

Воздух вибрировал от непрекращающегося гула. Где-то высоко, над клубящимся желто-серым смогом – смесью дыма, пороховых газов и химических испарений – ревели двигатели цеппелинов-разведчиков. Их неуклюжие тени скользили по изрытому воронками ландшафту, как доисторические рыбы над мертвым морем. Ближе к земле, в разрывах дыма, мелькали угловатые силуэты аэропланов, обменивающиеся короткими очередями или сбрасывающие мелкие, но смертоносные посылки. Но истинный ритм этого ада задавали тяжелые, методичные удары.

БУМ-хрумм. БУМ-хрумм.

Земля содрогалась под ногами Клауса, заставляя его машинально хвататься за мокрую от грязи и конденсата стену траншеи. Он стоял на огневой позиции, втиснувшись между двумя изможденными пехотинцами в пропитанных влагой и глиной шинелях. Их лица под касками были землистого цвета, глаза – пустые, устремленные в никуда. Они давно перестали реагировать на грохот.

БУМ-хрумм. Еще ближе.

Клаус рискнул выглянуть поверх бруствера через узкую амбразуру, укрепленную мешками с песком. То, что он увидел, заставило его сердце, вопреки всем законам цинизма, учащенно забиться. Не страх – скорее, жуткое восхищение, смешанное с горечью.

По ничейной земле, утопая по колено в липкой, кроваво-бурой жиже, шли «Трубные Костюмы». Rohr-Anzüge. Шагающие танки Германской Империи. Махины высотой с двухэтажный дом, сваренные из толстенных бронелистов, покрытых потеками ржавчины и гарью. Их основу составляли две массивные, суставчатые «ноги» на широких гусеничных платформах, приводимые в движение ревущими дизельными двигателями, чьи выхлопы сливались с общим смрадом. Корпус, напоминающий гигантскую, угловатую бочку, был утыкан амбразурами для пулеметов. А на «спине», подобно чудовищному жалу, возвышалась короткоствольная гаубица калибром не менее 150 мм. Именно она и производила тот самый, сокрушающий душу звук: БУМ – выстрел, хрумм – откат и перезарядка.

Один из «Костюмов» остановился, его «нога» глубоко увязла в трясине. С шипением пара из его боковых клапанов и скрежетом шестерен он пытался вырваться. Другой, чуть левее, методично лупил гаубицей по едва различимым в дыму французским укреплениям на дальнем холме. Каждый залп окутывал его клубами дыма и пыли. Пехота – крошечные, серые фигурки – ковыляла позади и между этих стальных колоссов, используя их как живые щиты. Пули свистели, рикошетили от брони, выкашивая тех, кто не успел укрыться.

«Вот она, мощь Германского гения, – подумал Клаус с горькой усмешкой. – Топчущаяся в грязи, задыхающаяся в собственных выхлопах. Рейх вложил миллионы в этих монстров, а они едва ползут, пожирая тонны топлива и ломаясь чаще, чем убивая врага». Его рука инстинктивно потянулась к кожаной сумке, висевшей через плечо. Внутри лежали не чертежи нового оружия, а приборы для диагностики. Его миссия здесь была куда прозаичнее и, возможно, важнее.

«Обер-лейтенант Рихтер?» Голос за спиной заставил его вздрогнуть. Клаус обернулся. Перед ним стоял фельдфебель с лицом, изборожденным шрамами и морщинами грязи. Его глаза были усталыми, но внимательными.