Ткачиха Снов и Теней

Мир Аэтель не был сотворён; он был соткан. Его существование – это величественное, бесшумное гудение, исходящее от самого сердца реальности. Горы, что тянутся к небесам, леса, шепчущие старые истории, моря, что дышат в такт приливам, – всё это не просто материя, а узор, сплетённый из бесконечного количества мерцающих, живых нитей. Каждая нить – это осязаемая мечта, подавленное воспоминание, тихий шёпот ветра или оглушающий раскат грома. Все они, от самых ярких и искрящихся до самых тёмных и мрачных, исходили из сердца мира, огромного, мерцающего ткацкого станка, который древние называли «Станок Судеб». И управляли им Ткачи, хранители реальности, живущие в уединённой пещере «Сердце Ткани».

Элара, шестнадцати лет от роду, была одним из самых ярких талантов среди Ткачей, но и одним из самых непокорных. В её руках нити реальности оживали, вибрируя с такой силой, что порой она чувствовала, как весь мир отзывается на её прикосновение. Её рыжие, как пламя, волосы топорщились вокруг лица, обрамляя глаза цвета весенней листвы, в которых горел неукротимый огонёк. Она была полна юношеского максимализма и верила, что мир можно сплести только из света, радости и чистого счастья. Тёмные нити, нити страха, скорби и забвения, она считала мусором, который нужно выбросить в «Несотканное» – хаотическое пространство, куда Ткачи сбрасывали ненужные или опасные воспоминания, чтобы они не загрязняли чистое полотно реальности.

Этот идеал света постоянно сталкивался с мудростью её наставницы, Марики. Марика была стара, как сам Станок, её лицо было изрезано морщинами, а руки были покрыты тончайшими узорами, словно вышитыми нитями времени. Её голос был гладок, как полированный камень, и холоден, как вода в горном ручье.

«Танцующие деревья, Элара? Опять?», – Марика не столько спрашивала, сколько констатировала факт. Её руки, отвыкшие от суетливых движений, были сложены на груди. – «Ты использовала нить Радости, которая должна была быть соткана в полотно для праздника урожая, чтобы заставить их кружиться. Зачем ты это сделала?»

Элара почувствовала, как полыхают её щёки. Она всегда считала, что узоры можно использовать для чего-то более важного, чем просто следование инструкциям. «Они выглядели такими… застывшими. Безжизненными. Мне казалось, им понравится кружиться под ветром», – говорила она с детской искренностью, которая так раздражала наставницу.

Марика вздохнула, и этот вздох был тяжелее, чем тысяча лет опыта. «Наша задача – не веселить, а поддерживать, Элара. Баланс. В этом – суть. Свет и тень, радость и печаль. Всё должно быть в гармонии. Если ты используешь слишком много радости, она теряет свою ценность и становится приторной. Если ты отбрасываешь тень, она не исчезает. Она растёт в „Несотканном“, становясь сильнее, опаснее и злее, чем любая тень, что мы когда-либо видели».

Элара скривилась, но промолчала. Она не верила в опасность теней. Зачем хранить в мире нити боли и страха? Разве не лучше их просто выбросить? Это было её главное расхождение с Марикой и всеми Ткачами. Они считали тень необходимой частью полотна. Элара – досадной помехой. Она была уверена, что мир без страданий будет идеальным.

«Сегодня у нас ритуал Свечения», – голос наставницы обрёл стальные нотки. – «Мы будем укреплять нити Счастья и Покоя. Будь внимательна. Никакой самодеятельности. Твоя Искра Мечты должна быть чиста, как утренний туман, а не гореть, как дикое пламя».