Карамболь-строки

Я стал расеец. Канул в высоту.

Взираю вниз на голую свободу;

В пятно смотрю на черствую породу —

В Расею-Мать, святую сволоту.

Свобода в ней – палящий ад-обовС,

Расеец в ней – как царственный цеесаР,

Сволота – благородный атоловС,

Расея – неразгаданный яесаР.

Слеза, как гной, в душе моей плюется —

Спадаю вниз в былую духоту…

На солнцепеке высь невмоготу:

Она всё боле не ласкает – жжется.

Всему виной слова —

Незваные пришельцы!

В судьбе чужой строки

Взирают из страниц:

То дети нищеты,

То злые иноверцы

Иль диво-богачи

Неведомых скарбниц.

В поэтике невзгод

И в рифмах вакханалий

Утрачивает буй

Балансировку дум…

¡Bienvenido, друг,

В республику баталий!

А я, Сергей Ц. – гид

И призрачный фатум.

Когда минует шторм

От смысловой картечи

И с корабля спадет

Вояжная парша,

Припомни, вояжер,

Мои далеки речи:

Что разум не прочел —

Поведает душа!

В кармане ни шиша, и за карманом – вьюга.

Кидаю ясный взор на панораму дней.

В подножии Москва, притворщица-подруга —

Народный пансион бродяг и королей.

В бренчании рублей затурканная воля,

Как кованая сталь, растит иммунитет.

Гуляют чинодралы, судьбы канифоля —

Владычество Кремля наводит марафет.

Извозчик! Эй, постой! Какой же ты извозчик?!

Другой теперя век и быстротой другой!

Докуда ни примчу – пирует похоронщик

Несбывшихся надежд, и средь вдовцов я – свой!

Холодный штоф вина в кафе у лукоморья.

Лузга сует былых – фривольна и смешна.

Щекочет серьги звезд хребтом высокогорье,

И падаль неудач у бриза не страшна.

Застиранный велюр укутывает волны,

Сейсмическую ось зондирует вельбот

За частым повтореньем очереди вольной

Спиртного вещества в захлюпавшийся рот.

На скопище святых похожие, прибрежья

Свечением огней украсили канун

Курортных островов живого безмятежья,

Пришельцев озарив насыщенных коммун.

Святейшество красот – ямбические звенья,

Где судороги муз так трудно описать!

Чей жребий – не поэт, тому предназначенье

В разглядываньи верст лишь пить и созерцать.

Как будто рая нет… Как будто

Он есть и ныне – жив вокруг морей

И возникает в виде яхт и кораблей,

Покатых крыш, портов, прибрежных троп и фруктов…

Как будто чуда нет… Как будто

Оно в лучах, горящих на воде,

В прекрасной ряби пляжей, гор, купален, где

Зрачки пьянеют желтизною с перламутром…

Как будто нет тебя… Как будто

Ты существуешь вне других людей:

Их помыслов, забот, восторгов, встреч и дней…

Другими без тебя, увы, не станут утра

Как будто…

Вокруг идущей девы мгла ночная

Растаяла во свете фонарей,

Объяла даль осина расписная…

Приветлива тропа. Листва пестрей…

И, в эхе колдовского превращенья,

Дрожит в ошеломлении пырей.

А дева взор, как будто бы в отмщенья,