Вор, шпион и убийца - Юрий Буйда

Вор, шпион и убийца

Страниц

145

Год

2013

Юрий Буйда, молодой и амбициозный писатель, проникает в глубины темного и пугающего мира. Он отдаёт себя на откуп злу, стремясь украсть яркие образы у реальности и разгадать тайны людских душ. Его страсть к ловле мгновений и их сохранению навеки заставляет его пренебрегать собственной безопасностью.

Однако, вместо того чтобы реализовать свою гениальность и стать великим писателем, Буйда приходится пристроиться на заводе, чтобы выживать в послевоенном мире, затерянном в нищете и разрухе. Однообразная работа и случайные связи с женщинами окутывают его жизнь, превращая её в нечто мрачное и животное.

Однако вдруг происходит нечто непостижимое. Буйда открывает в себе новые возможности, научившись извлекать страшную силу из своей греховной души. Взрослея и приближаясь к своей заветной мечте, Буйда окунается в живую воду, чтобы обрести свежесть жизни и противостоять любым испытаниям, что могут с ним случиться в будущем.

Герой нашей истории превращается в настоящего авантюриста, готового пройти сквозь огонь и воду, чтобы достичь своей цели. Взявшись за светящуюся нить, Буйда навсегда избавляемся от мертвых вод, обретая живую морскую пучину, полную возможностей и опасностей.

Таким образом, история Юрия Буйды становится уникальной и неповторимой, и наполнена экзотическими сюжетами и поворотами событий. Она выходит за рамки обыденной жизни, а злободневные проблемы обретают новое, волшебное измерение под влиянием мастерства и художественного видения писателя.

Это увлекательное путешествие заставляет читателей сопереживать герою и задумываться о своём собственном пути. Как и Юрий Буйда, каждый из нас может найти в себе силы и мудрость, чтобы преодолеть все преграды и достичь собственных мечтаний. История Буйды становится не только источником вдохновения, но и уникальным направлением для личностного роста и самоосознания каждого читателя.

Читать бесплатно онлайн Вор, шпион и убийца - Юрий Буйда

Глава 1. 5040

Утро началось с ведра, которое стояло в углу кухни. Первым к ведру подошел отец, его струя ударила в цинковое дно с режущим звоном. Второй была мать. Она постанывала: после недавних родов болела поясница, а мою младшую сестру она родила – шутка ли – в тридцать восемь лет. Третьей над ведром пристроилась нянька Нила, молоденькая смешливая девушка из деревенских, которая мочилась с закрытыми глазами, чтоб никто ее не увидел. Помочившись, каждый зачерпывал ковшиком из кадушки печную золу и высыпал в ведро.

Ведро служило по ночам или такими утрами, как сегодня, – холодными и черными, а днем взрослые ходили в уличный туалет. Это была деревянная будка с двумя отделениями – мужским и женским, до которой приходилось добираться по грязной тропинке между сараями.

Мне разрешалось пользоваться ночным горшком. Да и вообще никто меня не неволил, я мог оставаться дома и спать сколько влезет. Но не в этот день. Не в такой день. Сегодня – демонстрация. Родители брали меня с собой на демонстрацию трудящихся, посвященную Великому Октябрю, годовщине революции. Революция – это подвиг, а значит, и демонстрация – подвиг. И я отважно сел голой тощей задницей на холодный железный горшок.

Отец растопил кухонную плиту, печь в комнате, взял керосиновую лампу и ушел в сарай – кормить скотину, то есть поросенка, кур и кроликов.

Вскоре зашумел чайник, в квартире запахло котлетами, утюгом, подпаленной тряпкой, стало весело и нервно.

За окнами мало-помалу светало.

В тот момент, когда мать – голова в бигуди, но глаза уже подведены черным карандашом – позвала к столу, прозвучала Труба.

Городок жил по Трубе бумажной фабрики, которой подпевали трубы мукомольного и маргаринового заводов. Их голоса, конечно, не шли ни в какое сравнение с мощным басом главной Трубы – идеального восьмидесятиметрового конуса из красного кирпича, который был виден из любой точки городка. Фабрика работала круглосуточно, безостановочно, и трижды в день, каждые восемь часов, Труба звала на работу новые смены сушильщиков, сеточников, каландровщиков, грузчиков, электриков, учетчиков, нормировщиков, инженеров, столяров и сторожей. Но сегодня она звала всех свободных от смен на демонстрацию, на подвиг.

От нашего дома до проходной фабрики было минут десять ходу, поэтому мы и не торопились.

После завтрака нянька занялась грязной посудой, мать – разбором бигуди, а отец взялся за бритье. По воскресеньям он ходил в парикмахерскую, где пузатый еврей Левка брил клиентов по старому обычаю: с пальцем – за десять копеек, с огурцом – за пятнадцать. То есть он засовывал клиенту в рот палец, чтоб натянуть щеку для чистого бритья, а если посетитель был готов раскошелиться, то вместо пальца Левка использовал огурец. Отец брился с огурцом. В будние дни он, разумеется, брился сам.

Отец поставил на подоконник зеркало, положил на блюдечко кусочек квасцов, взбил в латунном стаканчике мыльную пену и стал править на туго натянутом кожаном ремне трофейную бритву, бросив мне через плечо: «Три раза». До выхода я должен был не менее трех раз помочиться, чтоб во время торжественного шествия не бегать по кустам.

Мать достала из шкафчика шкатулку с наградами и молча посмотрела на меня. Я закивал головой: да-да-да. Я был уверен, что все ордена и медали отца на месте.