– Ку-у-уда?!.. – Улизнуть по-тихому не вышло. Влетевший в стыковочный предбанник Гулин вцепился в пояс Ирины и рванул его на себя.
Драться она умела – детдомовский опыт никуда не делся. Да и пижонистого Гулина не считала серьезным противником. Но драка тоже отдавала презираемым ею пижонством – во всяком случае, пока оставался шанс договориться по-человечески.
– Игорь, – повернулась Ирина к напарнику. – Я ведь тебе уже говорила: вместе мы будем искать очень долго и вряд ли чего найдем. Как ты не можешь понять, что у меня это получается, когда никого нет рядом?
– Потому что миллион, деленный на два, меньше, чем просто один миллион? – прищурился Гулин. – Хоть ты и блондинка, но считаешь вполне хорошо.
– Потому что ты идиот! – вспыхнула Ирина, с трудом сдерживая вновь зачесавшиеся кулаки. – Если мы не отыщем эту долбаную дырку, то никто из нас ничего не получит. А если ее зафиксирую я, то заплатят все равно нам обоим.
– Только тебе львиную долю, – перебил ее Гулин, – потому что это сделала именно ты, а мне бросят подачку тысяч в сто – сто пятьдесят, за то что валял в это время дурака на орбите.
– Сто тысяч лучше, чем вообще ничего. А я не блондинка, – попыталась она вырваться из рук напарника. Однако тот держал крепко. Его кривая улыбка обнажила сломанный верхний клык.
«Не впервой, видать, хапает, то что не по зубам», – подумала Ирина.
– Значит так, Туманова, – процедил Гулин. – Или садимся в шаттл вместе и летим искать дырку…
– Или?..
– Или я просто засуну тебя в этот шаттл, и мы все равно полетим вместе.
– Ну тогда извини.
Что ж, если по-хорошему этот индюк не понимает… Она резко подбросила вверх и вперед левую ладонь, а правым кулаком четко поймала отдернувшуюся в его сторону голову напарника. Гулин сразу выпустил пояс и схватился за лицо. Из-под пальцев заструилась кровь – нос у пижона оказался слабым. Закрепляя успех, Ирина почти без замаха, снизу в челюсть, метнула кулак. Клацнули зубы. По-бабьи взвизгнув, напарник отлетел метров на пять – гравитация на корабле составляла четверть земной – и впечатался спиной в переборку.
Она не стала проверять, насколько поредели его зубы, – повернулась к люку стыковочного узла и набрала код.
Ирина и в самом деле не являлась блондинкой. Ее волосы были не золотистыми, не просто светлыми, а белыми. Не седыми, не бесцветными, а по-настоящему белыми, словно молоко или снег. Никто не верил, что это их естественный цвет, но она и не собиралась никого в этом убеждать, что-то доказывать, а уж тем более оправдываться. Если спрашивали, говорила, как есть, а если ей при этом не верили, это была уже не ее проблема. Впрочем, это касалось не только цвета волос, в чем сейчас убедился Игорь Гулин.
Но про Гулина Ирина быстро забыла. Под шаттлом тускло поблескивала в лучах крохотного отсюда местного солнца ледяная поверхность Плута. Небольшую планету – всемеро меньше Земли – назвали так по аналогии с Плутоном; она тоже вращалась в здешней системе с самого краю, тоже не имела атмосферы и выглядела попросту круглой глыбой льда.
Сам по себе Плут не представлял интереса, кроме разве сугубо академического, если бы не одно но. Где-то на нем была дырка.
Первую дырку, или, более благозвучно, кротовую нору – то есть межпространственный тоннель, – обнаружили в конце двадцать первого века, когда произошел мощный рывок в освоении Солнечной системы. Тогда были созданы и обкатаны корабли с магнитоплазменными реактивными двигателями, получающими энергию от ториевых реакторов Карло Руббиа.
