Самарская вольница

Автор

Страниц

365

Год

2019

Добро пожаловать в уникальный текст о знаменитой казацкой революции под предводительством Степана Разина! На основе проверенных исторических данных, автор создал уникальную картину событий, фокусируясь на важных деталях, неизвестных широкой публике.

Рассказ начинается с впечатляющего описания действий атаманов Лазарьки, Романа Тимофеевых и Ивана Балаки, участвовавших в эпической схватке. Необычные стратегии, храбрость и патриотизм этих лиц позволили казакам на первых порах добиться значительных побед.

На протяжении текста, используя хронологическую последовательность документальных материалов, автор погружает нас в неизвестные детали исторических событий. Возникновение идеи восстания, сложности, с которыми столкнулся Степан Разин при его реализации, а также единый дух казачества в борьбе за свободу переданы исторически точно и придают тексту особый шарм.

Автор также добавляет свои собственные мысли и рассуждения о событиях, раскрывая некоторые скрытые аспекты бунта. Это позволяет нам увидеть историю более глубоко и осознать все сложности, с которыми столкнулись казаки в борьбе против недостойных правителей того времени.

В конце текста, автор указывает на первый этап победы в народном восстании. Это вызывает у читателя интерес и желание продолжить чтение, чтобы узнать о том, как развивались дальнейшие события.

В итоге, данный текст является уникальным по своему содержанию и стилю, предлагая полный обзор на эпохальные события казацкой истории.

Читать бесплатно онлайн Самарская вольница - Владимир Буртовой

Глава 1. Горька чужая сторона…

– Прями струг по ветру! Не давай ему валиться к волне бортом! Держи-ись! – срывая голос в неописуемом страхе, с кормы от руля заорал Никита Кузнецов, напрасно стараясь пересилить рев моря и сплошной гул штормового ветра. Трое его товарищей-стрельцов, нелепо вскидывая руки, скользя ногами по мокрой палубе скачущего на волнах струга, поспешили к правому борту хоть как-то укрепить парус. Но кипящая пузырями волна ухнула через низкий фальшборт, сметая все, что лежало без должного крепления на ее пути.

– Проклятье… – Захлебнувшись соленой прогорклой водой, Никита юзом проехал по скользкой палубе едва ли не под полуметровой толщей прокатившейся над ним волны, и только канат, которым он загодя обмотал себя за пояс, удержал его в трех вершках от гибели в пучине Хвалынского моря[1].

Пропустив над собой сорванную ветром макушку гребня, стонущий всеми своими креплениями струг теперь стремительно накренился на другой борт, и Никиту неудержимо поволокло к рулю, в очередной раз окатило с ног до головы.

– Братцы-ы! – подал голос Никита, не в силах увидеть что-то в облаке водяных брызг. – Где-е вы-ы?! – Он пытался было встать хотя бы на четвереньки, тряхнул головой – упавшие на глаза волосы мешали оглядеться, а когда мазнул по лицу холодной ладонью, екнуло сердце от недоброго предчувствия: в ответ на его призыв все тот же неистовый свист ветра в болтающихся снастях да рев взбесившегося невесть с какой напасти моря.

«Господи, неужто…?» – и не осмелился даже домыслить того, что явственно лезло в сознание…

– Братцы-ы! – снова подал знак беды надорванным горлом Никита Кузнецов, страшась до конца поверить самому ужасному, что могло произойти. – Степа-ан! Фе-едька-а! Кондра-а-атий! Где вы-ы?

А в ответ все тот же злой хохот безжалостного царя морей, его жестокие до дикости шутки, когда, играючи, он швырял беспомощный струг с волны на волну, как разыгравшийся кот подбрасывает сомлевшую от страха мышь с лапки на лапку…

– Неужто… один? Оди-ин! – заплакал от отчаяния Никита, охватив руками скользкий руль, ткнувшись лбом в холодное, дрожащее под напором ветра дерево. Но налетела очередная волна, рванула его с такой силой, что задубевшие пальцы разжались, натянувшаяся веревка больно резанула бока через сырой кафтан.

– И меня скоро… вот тако же, сорвет со струга, в пучину, – всхлипывая от жалости к погибшим сотоварищам, бормотал Никита, подтягиваясь по канату снова к рулю. Улучив недолгий миг относительного равновесия, он охватил левой рукой руль, кое-как распутал удавку вокруг ног из обрывка шкотины, диким взором окинул пустую палубу морского струга – никого! В трюме при качке плескалась попавшая вовнутрь вода.

– Господи! Всесильный Боже, спаси и помилуй! – Никита вскинул лицо к низким, стремительно несущимся на запад черным тучам, торопливо взмахнул перстами, трижды перекрестившись, и тут же что было сил снова ухватился за спасительный руль.

Струг, лишившись паруса и потому неуправляемый, стал подобен большой щепке среди разгулявшейся стихии, когда и море и ветер словно бы соперничали между собой за право опрокинуть и утопить упрямое судно и последнего человека из команды на нем.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: