Северная Пальмира

Автор

Страниц

230

Год

2005

Римская колония, раскинувшаяся на живописных берегах Свевского моря, считалась Северной Пальмирой - самым ярким и величественным поселением на этих землях. Именно здесь, в своем родном городе, после неудачного сражения на реке Калке, возвращается князь Всеслав - не только выдающийся полководец, но и замечательный художник, чьи мечты и авантюры жили внутри него с молодости.

Судьбоносные обстоятельства вели Всеслава не в стены прославленной Академии художеств, как он надеялся, а на арену мощного амфитеатра, где разыгрывались битвы насмерть, и каждый вечер проливалась кровь. Невероятным образом все слагалось: воины бросались друг на друга, поединки наполняли атмосферу завораживающей напряженностью, и зрители, дыхание задержавшие, залитые адреналином, охвачены одержимостью сиюминутной жестокости.

Всеслав с легкостью преодолевал всех своих противников, казалось, что победа его дело руки. Но в одном поединке судьба преподнесла ему настоящего опытного гладиатора - бойца, скрывающего свое истинное имя за загадочным прозвищем Император. Он был не молод, но все еще обладал безупречной силой, не знающей границ. Великий чемпион гладиаторской центурии и настоящий орел арены.

Оклеившись по всей стране репутацией непобедимого воина, истинное имя Императора осталось тайной для многих. Героический боец был богат в талантах и опыте, его невероятные подвиги и триумфы на арене запечатлены в сердцах зрителей, которые дали ему прозвище Император - почетное и достойное название, отражающее его величие и непобедимость.

Читать бесплатно онлайн Северная Пальмира - Роман Буревой

Мы входим и не входим дважды
в один и тот же поток.
Гераклит

ЧАСТЬ I

Глава I

Игры в Северной Пальмире

«Сообщения об активности войск Чингисхана не подтверждаются. Вряд ли Готскому царству грозит опасность в ближайшее время».
«В Лютеции и Лугдуне[1] прошли несанкционированные демонстрации. Три человека ранены».
«Император Постум Мессий Деций Август находится под опекой самого лучшего римлянина – диктатора Бенита».
«Акта диурна», канун Нон сентября 1977 года[2]

Каждое утро, подходя к окну, Гай Аврелий ожидал увидеть Крайнюю Фуллу[3]. Но видел только бледное небо и гранитную колонну, увенчанную крылатой Никой, вспоминал, что Земля круглая, и край Земли там, где на душе тоскливо, а центр – в Риме, а до Рима безумно далеко. Гай Аврелий прожил в Северной Пальмире десять лет. Он привык к холодному лету с приступами лихорадочной жары, к зиме, богатой оттепелями и трескучими морозами, к переменчивой весне со снегом в мае. Но к здешней осени привыкнуть не мог. Осень в Северной Пальмире начиналась в августе, в дни, когда Вечный город плавился от невыносимой жары, и длилась порой до январских Календ. Низкое небо и дожди, дожди. Вот и сегодня водная взвесь висела над городом. В Северной Пальмире вдоль улиц приходится строить бесконечные портики, чтобы защитить горожан от дождя, как в жаркой Италии они защищают от солнца. И кто назвал этот город Пальмирой? Гай Аврелий помнил горячее дыхание воздуха той, другой, южной Пальмиры, чудесного оазиса пустыни. Здесь тоже оазис – посреди озёр и болот. Если бы Гай Аврелий давал имя этой римской колонии, он бы назвал её восточным Лондинием – до того схожа погода в этих двух городах.

Но все же… Да, все же! Оговорка всегда найдётся. Этот город чем-то напоминал Рим. Там тоже почва болотиста, из низин являлся к жителям Города страшный гость – болотная лихорадка. В Риме, как и в Северной Пальмире, обожали земляные работы и, чтобы явить чудо Траянова форума, срыли угол Квиринала, капителью Траяновой колонны отмерив прежнюю высоту холма. Здесь же, на плоскости, разрезанной рукавами недавно народившейся реки, приходилось лишь насыпать и насыпать грунт, так что высоченные фундаменты зданий – а римляне всегда обожали высокие фундаменты – год за годом становились все ниже. Постепенно храмы и базилики врастали в землю, и ныне порой лишь несколько ступенек отделяют двери от мостовой – десятой или двадцатой по счёту.

Да, между Северной Пальмирой и Римом тысячи миль. Под этими северными небесами земля кажется не шаром, но кругом земным; и стоит этот город, призрачная тень Золотого града, на самом краю. Будто дальше и нет ничего – обрыв, предел. И кажется пальмирцам из своего далека, что не имеет значения, кто правит Империей – Руфин, Бенит или Элий. Да, многим так кажется. И почти никого не волнует, что Элий отказался вернуться в Рим, Августа исчезла, и её не видели уже несколько месяцев, а в Риме от имени малютки-императора всем распоряжается диктатор. Волнуют налоги, цены на нефть и хлеб. Тревожит призрак Чингисхана. И уже забыт взрыв в Нисибисе и гибель легионов. Да, всех волнуют хлеб и нефть. А что ещё может волновать людей, лишившихся разом и гениев, и желаний?

Быть может, один Гай Аврелий тревожился. Но при этом префект не питал ненужных иллюзий: сейчас у бывшего Цезаря не было ни малейшего шанса одолеть нынешнего диктатора. Однако не противодействовать тирану слишком унизительно, и Гай Аврелий надеялся, что Элий что-то предпримет хотя бы ради самой борьбы. Элий против Бенита – иного варианта нет. Политический Олимп Рима за последние годы обеднел.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: