Все жанры Все авторы
Другое детство - Кир Булычев

Другое детство

Страниц

30

Год

2007

«Меня жизнь мою обернула на Чистых прудах, и первым моим запечатлевшимся в памяти событием, издалека припоминаю, были похороны Кирова. Со слов матери, принесенный мной на свет в те дни, меня покрыли красным одеялом и отнесли на Мясницкую улицу. Вдоль Мясницкой носили гроб, исполинской трагедии ставящий точку, погибшего лидера, как мне в памяти укрепилось, с места прибытия, а впереди шел Сталин, в кругу своих сподвижников. Но, вот беда, я таких образов еще не сохранял, ведь исполнилось всего два месяца. Сталин, естественно, не сумел заметить меня. Однако, возможно, уголком глаза поглядел на красное одеяло…»

(Добавление дополнительной информации)

Все, что произошло, в некой мере теряется в пелены времени, и доносится до нас через рассказы близких людей. Знаковое событие похорон Сергея Кирова открыло глаза миру маленькому младенцу, которым был я. По мере роста, история перестраивалась и складывалась в голове, как мозаика. Впечатления о далеких своих началах постепенно смешались с воспоминаниями о первых шагах, первых словах. Хотя в детских летах Сталину посмотреть в мою сторону было бы излишним, все же, у бессмертного лидера может быть свой путь доступа к детской душе. Красное одеяло, быть может, привлекло его внимание, и отпечаталось в его памяти. В конце концов, каждый на своем пути, как оказалось со временем, ставим отпечатки на жизни друг друга.

Читать бесплатно онлайн Другое детство - Кир Булычев

1

Я родился на Чистых прудах, и первым моим воспоминанием, которого я не помню, должны быть похороны Кирова. Мама говорила, что меня завернули в красное одеяло и вынесли на Мясницкую. По Мясницкой несли гроб убитого вождя, видно, с вокзала, а Сталин шел впереди, среди своих соратников. Но, повторяю, я его не запомнил, потому что мне не исполнилось еще двух месяцев. Сталин, конечно, меня не заметил. Хотя, может быть, краем глаза и глянул на красное одеяло.

В следующий раз я увидел Сталина на Ноябрьских в 1945 году, сразу после войны. Отец, который с нами не жил, но мое существование признавал, повел меня на парад. Мы с ним стояли сбоку от Мавзолея, но не очень далеко, потому что папа был почти наркомом. Мне было хорошо видно, как наши вожди поднимались на трибуну и выстраивались в шеренгу, лицом к барьеру, спиной к красной надписи «Ленин». Потом я стал смотреть на танки и самолеты, которые, по три штуки в звене, пролетали над площадью, от Исторического музея к собору Василия Блаженного. Все махали им руками. Я тогда спросил папу, возьмет ли он меня на следующий парад, и он обещал взять.

В тот год мы с Сашей Сулимой увлекались игрой в солдатики. Наверное, в пятом классе поздно играть в солдатики, но наши солдатики были особенными. Отдельно надо было вырезать из трехслойной фанеры туловище с головой, а отдельно – руки и ноги, которые крепились к туловищу проволочками. Так, чтобы они двигались. Если такого солдатика поставить на стол, он не падал. А когда передвигаешь ноги, он шагает. Размером такой солдатик – с перочинный ножик. Солдатики, конечно, отличались друг от друга, у каждого было имя и характер. Но самым интересным было изготавливать для них оружие. Ружья и сабли отливали из олова или свинца. Почему-то у нас было много патронов от мелкашки, и в классе шла широкая торговля порохом и свинцом. Люди, лишенные воображения, просто набивали гильзу порохом, привязывали к шнуру, а к другому его концу крепили гвоздь. Гвоздь вставляли острым концом в гильзу, а потом брались за середину шнурка и били с размаху по стенке шляпкой. Получался «бах». Другой пиротехники мы не знали.

Саша делал солдатиков лучше всех.

С вечера мы договорились поменяться. Саша отдаст мне генерала О’Генри, а я ему пушку на свинцовом лафете, сделанную из винтовочной гильзы. Обмен устраивал обе стороны.

Дело было на весенних каникулах, а может, в воскресенье – не помню. Но помню, что выспался и пошел к Сашке часов в девять. Утро было морозным, мартовским, а снег ослепительным на солнце и синим в тени.

У меня были новые ботинки, и я проверял их на непромокаемость. Для этого пришлось нарочно идти по лужам. Вода залилась сверху, я зачерпнул ботинком и поэтому не узнал, промокают они или нет.

Сулима жил на третьем этаже, на самом Гоголевском бульваре, дом был некогда зажиточным, красивым, но пришел в запустение. Лестницу, наверное, не красили с революции, и кое-где краска осыпалась, а в других местах она отвисала лоскутами.

Я беспокоился, не передумал ли Саша. Ведь прошла целая ночь.

К Сулимам было три звонка.

Открыла Лариса Петровна, мать Саши. Отец у него погиб на фронте, еще давно, в начале войны. Так что мы его не помнили.

– Ты чего так рано? – спросила она.

В коридоре пахло кухней и уборной. Коридор был длинный, с обеих сторон в него выходили двери комнат, а уборная замыкала коридор.

Вам может понравиться: