Под пятой. Записные книжки Мастера (сборник)

Жанр: Русская классика

Автор

Страниц

220

Год

2017

В 1926 году органы ОГПУ изъяли у Михаила Булгакова его личный дневник, который он назвал «Под пятой». Этот акт конфискации, на первый взгляд, мог пугать автора знаменитого романа «Мастер и Маргарита». Однако, смелый и непоколебимый Булгаков не дал себя сломить и продолжил вести записи до самого конца своей жизни. В этих записях он делился своими мыслями о жизни, окружающей его мрачной реальности, и взаимоотношениями с высокопоставленными личностями того времени.

Книга, которую я представляю вам, включает в себя не только дневник Михаила Булгакова, но и официальные документы, которые оставались в хранилищах ОГПУ. Эти документы включают в себя письма писателя И. В. Сталину, Г. Г. Ягоде, А. М. Горькому и многим другим выдающимся личностям своего времени.

Чтобы дать вам полное понимание и контекст происходящих событий, я настоящий специалист по творчеству Михаила Булгакова в России - Борис Вадимович Соколов, - решил сопроводить это издание своими комментариями. Мои комментарии помогут вам более глубоко погрузиться в атмосферу и мысли Булгакова, а также разобраться в исторических контекстах и обстоятельствах, которые окружали этого великого писателя.

Записи Михаила Булгакова, обнаруженные после его смерти и помещенные в эту книгу, являются не только ценным историческим документом, но и уникальным подсказчиком для понимания гениального мышления и творческого процесса этого выдающегося писателя.

Читать бесплатно онлайн Под пятой. Записные книжки Мастера (сборник) - Михаил Булгаков

От составителя

В составе данной книги публикуется как дневник Михаила Афанасьевича Булгакова, так и его автобиографические художественные произведения – «Записки юного врача», повесть «Морфий», рассказы «Я убил», «Красная корона», «Необыкновенные приключения доктора», повесть «Записки на манжетах», рассказ «Богема», фельетон «Киев-город», очерк «Воспоминание…», повесть «Тайному другу», рассказ «Был май». Почти все они, за исключением рассказа «Был май», относятся к двадцатым годам прошлого века. При этом следует помнить, что если дневник без искажений и крайне откровенно передает факты, подвергшиеся лишь минимальной художественной обработке, то художественная проза, даже автобиографическая, отражает причудливый полет булгаковской фантазии, и реальные факты из жизни писателя причудливо перемешаны там с художественным вымыслом, причем порой невозможно отделить одно от другого. Но и дневник, и автобиографические рассказы и повести позволяют нам заглянуть во внутренний мир Булгакова, в его творческую лабораторию, посмотреть, как рождались его знаменитые произведения – «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита» и «Театральный роман», первой редакцией которого стала повесть «Тайному другу».

В комментариях излагается творческая и издательская история произведений и отображенные в них реалии, которые порой уже не понятны современному читателю.

Б. В. Соколов

Записки юного врача

Полотенце с петухом

Если человек не ездил на лошадях по глухим проселочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего: все равно он не поймет. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу.

Скажу коротко: сорок верст, отделяющих уездный город Грачевку от Мурьевской больницы, ехали мы с возницей моим ровно сутки. И даже до курьезного ровно: в два часа дня 16 сентября 1917 года мы были у последнего лабаза, помещающегося на границе этого замечательного города Грачевки, а в два часа пять минут 17 сентября того же 17-го незабываемого года я стоял на битой, умирающей и смякшей от сентябрьского дождика траве во дворе Мурьевской больницы. Стоял я в таком виде: ноги окостенели, и настолько, что я смутно тут же во дворе мысленно перелистывал страницы учебников, тупо стараясь припомнить, существует ли действительно, или мне это померещилось во вчерашнем сне в деревне Грабиловке, болезнь, при которой у человека окостеневают мышцы? Как ее, проклятую, зовут по-латыни? Каждая из мышц этих болела нестерпимой болью, напоминающей зубную боль. О пальцах на ногах говорить не приходится – они уже не шевелились в сапогах, лежали смирно, были похожи на деревянные культяпки. Сознаюсь, что в порыве малодушия я проклинал шепотом медицину и свое заявление, поданное пять лет тому назад ректору университета. Сверху в это время сеяло, как сквозь сито. Пальто мое набухло, как губка. Пальцами правой руки я тщетно пытался ухватиться за ручку чемодана и наконец плюнул на мокрую траву. Пальцы мои ничего не могли хватать, и опять мне, начиненному всякими знаниями из интересных медицинских книжек, вспомнилась болезнь – паралич «Парализис», – отчаянно мысленно и черт знает зачем сказал я себе.

– П… по вашим дорогам, – заговорил я деревянными, синенькими губами, – нужно п… привыкнуть ездить.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: