Путешествие на запад

Часть I

Кефе1

Свой жизни путь почти окончив,

Я очутился в сумрачном лесу.2

(Изучая языки гяуров3, пользуюсь ими применяемым украшением для книг, называемым ими ήφᾰργιπἐ4.)

Году в *** хиджры, в тот год, когда волею Всемилостивого дано мне было достигнуть возраста Пророка (да благословит Его Всевышний и приветствует!), устремил я, раб Божий Аляутдин, стопы свои в хадж. Ибо грешен я перед Ним, аль-Гаффаром5. И грешность моя завела мою душу в неприятности. Такова воля Его, Справедливого, и наказание мое за греховные помыслы мои.

Случилось так, что в тот месяц, когда решил я выступить в путь в Мекку, у меня было большое дело в Кефе: хотел я нанять и испытать корабль с гребцами, чтобы отправлять с ним поклажу со специями и другими товарами, столь нужными моим друзьям в Руме6.

Испытание сего корабля и само путешествие в Кефе я, наивный в своих приземленных помыслах, решил совместить с путем в Город паломников, предварив его морским походом до Бурсы7. Там я думал выгрузить мои шелка и специи, возможно, прикупить чего-нибудь в обратный путь, ибо негоже кораблю возвращаться пустым, и отпустить его в Кефе. А самому отправиться в путь по безопасным землям османских султанов, до самой Мекки.

Но увы!

Не добрался я и до Бурсы. Благополучно прибыв в Кефе вместе с моим караваном, я продал товар и, присовокупив к этим деньгам те, что я пошел и получил у местных своих собратьев, нанял корабль из тех, что стояли в порту.

Сам Кефе меня удивил. Спиной ли, ухом или затылком почуял я, будто весь этот город обращен куда-то какою-то непреодолимою силой. Всё верно, все дороги ведут в Мекку, на юг, решил было я, но какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что с Кефе всё не совсем так. Да, город, теперь я понял это окончательно, смотрел, раскрывая свои объятия точно на юг, туда, где должна была бы быть Мекка, там, за морем, за Румом. Но взгляд этот, точно у близорукого, не устремлялся так далеко, но был обращен на нечто совсем близкое, – на самое море, что плескалось вблизи.

Доселе я не встречал портов и о кораблях знал немногое, но выбрал тот из них, что по моему мнению соответствовал цели и дальности моей поездки – пересечь Дениз8.

Корабль, рассудил я, должен быть подобен верблюду: столь же крепок и вынослив, как благородный зверь – кормилец мой и моих братьев по ремеслу. Я выбрал тот из качавшихся по волнам, у которого была самая крепкая шея, не очень большой, но вместительный, точно горб, парус, а главное, что стоил столь же дорого, сколько стоит нанять караван верблюдов. Признаюсь честно, за стоимость этого корабля я мог бы нанять два или даже три каравана в сторону дешта9, сторговавшись в порту.

Погрузил я товары для румских купцов на этот корабль – и стал он как будто бы меньше. Странно, подумал я, когда на верблюда грузят поклажу, становится он больше, а с кораблями почему-то всё наоборот.

Сел я и сам на корабль тот, и отплыли мы. Легкий ветерок с востока не предвещал бури.

Долго и медленно разворачивался корабль между скалами и стенами Кефе, нависавшими над морем. Долго выходил в открытое море. Начал я было беспокоиться, справятся ли гребцы, показавшиеся мне вовсе не такими сильными, но капитан, как они называют главного корабельщика, уверил меня, что всё в порядке, после чего что-то резко выкрикнул кому-то – и раскрылся парус. В отличие от верблюжьего горба парус вмещает не воду, а воздух, что помогает, вот удивительно, кораблю плыть быстрее. И мой корабль поплыл. Поплыл по воле Всевышнего по спине моря, необъятной и ровной, точно дешт весной.