Отрекусь от матери

Глава 1

–Вика, домой! – послышался громкий голос, при первых же звуках которого у меня возникло одно желание – спрятаться так, чтобы меня никто никогда не нашел. Но я уже знала по своему опыту, что такого не случится. По крайней мере, не сейчас. Мама всегда меня находила и возвращала, причем нередко – с тумаками. Даст подзатыльник или, как она любили говорить, поджопник, и шипит, как змея:

–Ах, мелкая злыдня, и откуда взялась такая на мою голову? Всю жизнь мне испоганила, не будь тебя, жила бы в свое удовольствие. Ничем не поможешь. Хоть бы в подоле не принесла, когда подрастешь…

И тому подобные слова я слышала почти каждый день. Каждый раз мечтала, чтобы мои видения разом прекратились, как страшный сон, и ушли в ночь. Но мама своим нудным противным голосом сама была как настоящий кошмар, который никак не желал прекращаться…

Росла я в обычной семье, которая не выделялась из общей серой массы. Одинаковая одежда в полосочку или цветочек, лакированные туфли, фантики, гольфики, прыгалки, резиночки… Мечтая с детства вырваться из деревенской жизни, я представляла себя в огромной квартире, напичканной всевозможной богатой мебель в виде румынской стенки и чешской посуды. Обязательно ковры на стенах, пылесос, которого у нас никогда не было, и мы орудовали веником; стиральная машина с барабаном, а не ребристая доска, обшарпанная по периметру; кухонный комбайн вместо мясорубки, батареи, а не печка, «брызгающая» сажей, белоснежная ванная вместо ненавистной бани. И никакого тебе сена летним вечером, прополки картошки, мытья посуды в тазу… Ой, как вспомню, аж дурно становится. И как я только смогла все это пережить?

О том, как я появилась на свет, мне поведали всезнающие соседки. Куда же без них? Помню, как самая старшая, баба Маня, только плечом дергала при виде меня:

–Прямо копия Лидки, ни дать ни взять. Как бы другими повадками в мамашку не пошла.

Мне было обидно, что они так говорят про маму. Тогда она была не такой злобной, могла побаловать меня чем-нибудь вкусненьким, приласкать. А мне что, много надо, что ли? Я была рада любому знаку внимания, потому что обычно меня для родителей не существовало. Отец твердил, что, будь я не девкой, а парнем, он бы ради меня стенки кирпичные лбом расшибал. Не повезло мне родиться девчонкой, а то было бы интересно представить такую картину. Например, приходит батя к маме в роддом и спрашивает:

–Пацан?

–Да, – отвечает она, и мой родитель несется бегом к стене и со всей дури ломает ее собственной головой. Вопрос был в другом – зачем ему надо было так делать? Показать, что он горд рождением наследника? Позже, когда я подросла, мне часто приходили в голову мысли, что папа никогда для нас с мамой ничего хорошего не сделает. Потому что в доме только он носит штаны, а мы с мамой – нет. И увидеть смертельный трюк с разбиванием кирпичей точно не светит…

Баба Маня говорила, что моя мама смолоду была слишком уж большой любительницей привлечь к себе внимание. Мол, лицом удалась, зато умом не блистала. Оттого и смотрела на всех парней, особенно тех, что постарше, по-собачьи преданными глазами и обещала все блага райской жизни. Мама дружила с ребятами на пару-тройку лет постарше нее, что не очень нравилось остальным девушкам. Один раз они даже личико ей хотели попортить, но дело испортил мой будущий папа.