Серебряный век. Афоризмы

Поэзия Серебряного века – это музыка слов, бурлящая мелодия звуков и ритмов, которые то звенят, как маленькие колокольчики на ветру, то длятся и растворяются, как переливы флейты в свистящем ветре. Каждое стихотворение из этого сборника звучит, как мелодия, которая то замирает в тишине, то вспыхивает мощным аккордом, и именно звучание было главным критерием при выборе этих произведений. В основе выбора стихотворений лежит их музыкальная плотность и поэтическое течение, к которому принадлежали поэты. Сами стихотворения же расположены в хронологическом порядке.

Конечно, говоря о рубеже XIX и XX веков, нельзя не упомянуть символизм как поэтическое направление, получившее максимальное распространение именно в эту эпоху. До сих пор у многих понятие «Серебряный век» неразрывно связано именно с символизмом, и неспроста. Мистические аллюзии, религиозные символы и переход от метафоры к знаку – отличительные черты этого поэтического направления, которое сформировалось в непростые исторические времена. Но в контексте данного сборника я хотела бы обратить особое внимание читателей не только на смыслы, значения и сюжеты стихотворений, но и на их удивительное, неповторимое звучание. Так, например, поэты начинают экспериментировать с ритмическими рисунками, чтобы добавить стихотворению больше образности: Андрей Белый в стихотворении «Гора» буквально наполняет пространство звуком как с помощью аллитерации, так и с помощью ритма и особой, скорее музыкальной, чем поэтической, разбивки на строки: Красное садится, злое око / Горе гложет / Грудь, / И путь – / Далёкий. // Белы-руки сложит на груди: / И не может / Никуда идти. Этот ритм словно гипнотизирует, ведёт за собой, и читатель оказывается внутри пространства, где звук становится важнее смысла, отождествляясь с ним. Поэзия Блока же – это не просто слова, это почти песнопение; это звуки, которые успокаивают и одновременно тревожат, заставляя задуматься над чем-то большим, чем просто слово, – и в этом сосредоточен весь символизм. Конечно, говоря о символистах, нельзя не упомянуть и об общем для них стремлении к мистике, тайне, религии – словом, эскапизму, который становится актуальной тенденцией и для современного мира.

Поэты следующего раздела и поэтического течения, акмеисты, напротив, твёрдо стоят на земле. Их поэзия – это плотная, конкретная материя, осязаемая и чёткая, как звонкий удар колокола. У Осипа Мандельштама звук простой, разкий: его строки звучат, как отточенные, но хлесткие удары – тут, конечно, нельзя не отметить, что во многом такое звучание поэзии обязано его политической позиции и последовавшей за этим сложной, тяжёлой жизни, полной лишений. Каждое его слово точно и остро, как стук сердца, и этот ритм завораживает.

Поэзия футуристов же – это гул, взрыв, это ритм, который разрушает привычные устои, вырывается за пределы строк, строф и даже страниц. В стихах Маяковского слова буквально бросаются друг на друга, сражаются за право быть услышанными. Его «А вы могли бы?» – это вызов, сразу, с первой же буквы заданный чёткий ритм, который невозможно игнорировать: Я сразу смазал карту будня, / плеснувши краску из стакана – благодаря ритмике, сочетанию слогов и аллитерациям звук в нём – как барабанная дробь, каждое слово – удар, но не хлесткий и звонкий, как у Мандельштама, а раскатистый, на сильную долю. Стихи Хлебникова – это симфония звуков, рождённая в другом мире. Чего стоит его «Бобэоби пелись губы»: это стихотворение – как заклинание, где звук не подчиняется никаким законам, но создает нечто магическое. Эти слова не просто имеют значения, они звучат, как музыка, вне времени и пространства. Поэзия Хлебникова – это слова, которые могут ничего не значить в привычном понимании, но вибрируют внутри читателя, заставляя увидеть новый мир.