Город вечных туманов

Пламя взвилось к ночному небу, пожирая хрупкую фигуру в белом платье. Крики девочки растворялись в хоре фанатичных молитв, заглушавших голос невинной жертвы. Алесса Гиллеспи, семилетняя девочка с глазами цвета осеннего ореха, корчилась в агонии, пока огонь пожирал её плоть. Люди в темных одеждах стояли по кругу, их лица озарялись всполохами костра, искажаясь в гротескных улыбках.

"Очистим грех огнем!", – голос лидера культа, Кристабеллы Гиллеспи, разрезал ночь. "Ведьма должна сгореть, чтобы не открылись врата ада!"

Где-то глубоко под поверхностью Сайлент Хилла что-то вздрогнуло, отзываясь на мучения ребенка. В шахтах старого города древнее зло вибрировало в такт ускоряющемуся сердцебиению умирающей девочки. Боль Алессы пронзила почву, растекаясь по туннелям и штольням, словно темная кровь по венам.

В последнем вздохе, когда пламя почти поглотило её, Алесса перестала кричать. Её глаза распахнулись, невидяще глядя в звездное небо, и в них отразилась не смерть, а нечто иное – безграничная ярость и жажда возмездия.

***

Спустя годы туман окутал Сайлент Хилл подобно савану. Мир вокруг города стал размытым, нечетким, словно кто-то стер границы между реальностью и кошмаром. Озеро Толука почернело, его вода превратилась в густую маслянистую субстанцию. На улицах появились существа – искаженные фигуры с неестественными движениями, скользящие между заброшенными домами и ржавеющими автомобилями.

Город больше не принадлежал живым. Он стал пространством между мирами, порталом в царство страданий. С каждым днем барьер между измерениями истончался, позволяя кошмарам просачиваться в реальность. Сайлент Хилл ждал. Терпеливо, как паук в центре паутины, он ждал новых душ, которые можно было бы затянуть в свои лабиринты.

***

Заброшенная психиатрическая клиника на окраине Сайлент Хилла казалась идеальным местом для экспериментов. Джонатан Крейн, известный в преступном мире Готэма как Пугало, аккуратно поместил пробирку с мутно-желтой жидкостью в центрифугу. Его длинные пальцы двигались с хирургической точностью, несмотря на потрепанную маску из мешковины, скрывавшую истощенное лицо.

"Страх – это самая чистая эмоция," – прошептал он, наблюдая за вращением центрифуги. "Когда человек испытывает ужас, он становится кристаллом своей истинной сущности. Все притворство исчезает."

Пугало обнаружил этот город случайно, скрываясь от преследования Бэтмена. Но то, что поначалу казалось просто удаленным убежищем, оказалось настоящим сокровищем для его исследований. Здесь, в Сайлент Хилле, его токсин страха действовал иначе – сильнее, глубже, словно усиленный самой атмосферой города.

Центрифуга остановилась. Крейн осторожно извлек пробирку с готовым составом. В отличие от предыдущих версий токсина, этот был почти прозрачным, с легким дымчатым оттенком, как туман за окном. Он поднял пробирку к тусклому свету лампы.

"Они еще не знают настоящего страха," – его голос стал резче. "Но скоро узнают. Весь мир узнает, что значит утонуть в собственных кошмарах."

За его спиной, на стене клиники, промелькнула тень, не принадлежавшая Пугалу. Она извивалась, как дым, принимая на мгновение форму маленькой девочки в обгоревшем платье, прежде чем снова раствориться в темноте.

Дождь хлестал по крышам Готэма, превращая город в размытое полотно неоновых огней и черных теней. Бэтмен стоял на карнизе старого собора, его плащ развевался за спиной подобно крыльям демона. Внизу мерцали полицейские сирены – очередное исчезновение, пятое за месяц. Но полиция Готэма была слепа. Они искали связь там, где видели лишь хаос. Бэтмен видел узор.