Над маковым полем

Мэрилин Монро умерла в тридцать шесть лет. Смерть наступила вечером, но тело обнаружили глубокой ночью. Официальная версия – самоубийство, передозировка барбитуратами. Мэрилин страдала депрессией и частыми приступами страха, но продолжала сниматься в кино и на фотоссесиях. Это сейчас она любимица мужчин и мировой секс-символ с ангельским голоском, а раньше её презирали и травили. Осуждали. Мэрилин строила успешную карьеру и вела бурную личную жизнь, но умерла, когда ей было всего тридцать шесть лет…

***

Спустя шестьдесят лет в этот день стоит дивная погода. Солнце жарит, птицы галдят, как ненормальные. На Центральную площадь высыпает целая армия юных девиц в воздушных платьях, которые кокетливо прижимают их к бёдрам, едва ветер задирает подолы. Осветлённые добела волосы уложены крупными локонами, а над верхней губой у всех «мушки». Яркая помада, высокие каблуки и аккуратные стрелки. Все девушки называют себя Мэрилин Монро и хором скандируют: «Свобода-и-личное-время! Свобода-и-личное-время!» Глупые блондинки. Неудачные телохозяйки, боявшиеся превратиться в тупых растолстевших куриц, которых интересует только готовка, уборка и дети. Они надеются на признание, желают стать завидными красотками и самыми востребованными любовницами.

Кто-то хочет жить у моря, кто-то иметь идеальную фигуру.

***

Я – Мэрилин Монро, и я хочу иметь самую идеальную фигуру. Я – принцесса на диете. Я принимаю участие в самом большем параде, который только можно вообразить. Целлофановый воздух пронизывает зной, и на лбу выступают крупные бисерины пота, но я продолжаю улыбаться голливудской улыбкой известной кинозвезды и кричать вместе со всеми. Я – особенная. Я – уникальная. Именно меня ждёт самая удивительная судьба.

В ушах звучит странный писк, а по небу проходит лёгкая вибрация. Белый шум заполняет всё пространство, и никто не понимает, что происходит. Асфальт накаляется так, что собаки и люди спешат укрыться в тени. Голова трещит. Постепенно все краски густеют, воздух наливается мраком, и мир исчезает, словно по щелчку пальцев, оставляя вместо себя черноту.

Долговязый парень с выступающим кадыком и костлявыми руками внимательно изучает пустой экран телевизора. Ещё секунду до этого показывал бунтующих красоток, копирующих Мэрилин Монро, но внезапно вышел из строя. Наверное, опять не выдержал напряжения.

Вот уже несколько дней юноша не покидает комнаты и сосредоточено смотрит познавательные передачи, экстренные новости, комединые фильмы и реалити-шоу. Время от времени их сменяет реклама. Реклама зимней обуви, реклама суши, реклама распродаж и бургеров с беконом всего за шестьдесят девять рублей. Рядом с ним на полу валяются смятые бутылки из-под «Кока-Колы», банки из-под консервов и упаковки от разных батончиков. Раздражённые глаза украшает красная сеточка лопнувших капилляров, а в комнате висит удушливая вонь тухлятины и пота. Сознание парня заторможено. Создаётся впечатление, что оно загружается, словно сайт порно-роликов при медленном Интернете.

Наконец, он приходит в себя, снимает прямоугольные очки в чёрной оправе и массирует переносицу двумя худыми пальцами. Какое-то время сидит в неподвижной тишине, словно только что вернулся домой после учёбы и завис при стягивании штанов. Секундная стрелка уже несколько раз успевает обойти циферблат. Поднявшись с грубого паласа, парень приближается к телевизору, хорошенько стукает по нему, но не получает ожидаемого результата. Раздражённо повторяет, но вновь никакой реакции. С тяжёлым вздохом хватается за волосы и выдыхает. Он явно расстроен. Он не может жить без вечерних программ и многосерийных историй. Не может лишиться боевиков с дурацкой озвучкой, музыкальных клипов и рекламы зимней обуви. Телевизор – самое дорогое, что есть в его жизни. Все эти цветные яркие картинки, звуки стрельбы, пестрота кадров стали такими же привычными и естественными, как дыхание. Его голова должна быть чем-то занята. Он не умеет думать без тележвачки. За любовь к изображениям виртуальные друзья прозвали его современным Сальвадором Дали. Или просто – Дали. Этот псевдоним незаметно прикрепился так, что все, кто знал его настоящее имя, уже не смогут его вспомнить.