Ее тысяча лиц. Четвертое расследование Акселя Грина

Светлой памяти Любови Васильевной Матюхи. Великолепного преподавателя, прекрасного человека. Спасибо, что верили в меня. Спасибо за спасенное детство. За творчество в каждом уроке, в каждой встрече. За вечность.

Трудно представить себе больший грех, чем двуличие.

16 апреля 2003 года

Треверберг

Сигарета медленно тлела.

Детектив Грин стоял на лестнице у красивого особняка конца девятнадцатого века уже несколько минут. Хотелось курить, но Аксель не мог найти в себе сил, чтобы поднести фильтр к губам. И поэтому замер, глядя на соседний участок. Идеальный английский газон и ландшафтный дизайн, который не стыдно показать на обложке профильного журнала. Идеально выкрашенный коттедж.

Старая половина Треверберга отличалась вычурностью и фальшивой безупречностью.

Грин ненавидел и то, и другое. В этом не было никакой жизни. Или, может, он просто не представлял себя в обществе тех самых людей, за которыми охотится желтая пресса?

Впрочем, за ним она тоже охотилась.

Но не потому, что он был рожден в одной из правящих семей города. Его сковывала слава иного рода и повлиять на нее детектив был не в состоянии.

Огонек обжег пальцы, и Грин вздрогнул от неожиданности. Выронил сигарету. Приглушенно выругался, проследив за ее полетом и пообещав себе забрать окурок, когда спустится вниз.

Позже.

Еще позже.

Грин медленно набрал в грудь теплый апрельский воздух, наполненный ароматами пробуждающейся природы, выдохнул. Прикрыл глаза. Стянул резинку с волос и заново собрал хвост. Посмотрел на особняк, где его ждало тело. Он уже осмотрел место преступления. Бегло. А потом заметил то, что заставило его тут же выйти, взять сигарету и задуматься.

Он был не готов.

Совсем не готов к тому, что увидел. Надеялся, что ошибся, что чуть позже ДНК тест покажет, как же он наивен и как легко его сбить с пути призраками прошлой жизни. Надеялся, что чутье его подвело. Но в глубине души знал: его проклятие в том, что он не ошибается.

Не в подобных вещах.

Он встряхнул руками, как будто в попытке избавиться от лишней влаги, снова вздохнул и, развернувшись, направился в дом, где уже копошились криминалисты, расставляя свои вечные таблички, прокладывая дорожки, за пределы которых заходить нельзя. Щелкал затвор фотокамеры. Сотрудники полиции негромко переругивались между собой. Но никто не шутил. И не смеялся. Сложно шутить после того, что на этот раз им подкинула чья-то воспаленная фантазия.

Чей-то извращенный мозг.

Аксель стремительно пересек просторное фойе, так нелепо отделанное мрамором, поднялся по лестнице, чувствуя себя так, будто покоряет Эверест, а не идет на второй этаж. Нужно заставить себя все внимательно осмотреть. Потом дождаться Карлина с очередным учеником, которых знаменитый профайлер за последний год сменил с пяток, и заняться осмотром уже вместе.

Марк Карлин начал выезжать на места преступлений не так давно, и Грин ценил его присутствие. Хотя сейчас в тайне надеялся, что профайлер появится позже. После всего пережитого их объединяла не только работа, но и крепкая дружба, и Аксель не хотел, чтобы Марк заметил его состояние. Карлин обязательно обратит внимание и начнет задавать вопросы, ответов на которые у Грина не было.