Все жанры Все авторы
Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного - Леонид Бежин

Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного

Страниц

275

Год

2021

Кажется, что ничего не может объединять таких разных личностей как художники Репин, Врубель и Серов, писатели Аксаков и Гоголь, великий Шаляпин, также великие Римский-Корсаков и Рахманинов, выдающийся министр финансов Витте, самодержец Николай II, революционеры-народники и лидер мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Но все же, между ними есть что-то общее. И это – Савва Мамонтов, последний владелец усадьбы Абрамцево, создатель Абрамцевского кружка и Частной оперы, строитель железных дорог по всей России и, к сожалению, узник Таганской тюрьмы. Роман Леонида Бежина раскрывает тайны и муки, причуды и падения этой удивительной личности, которая справедливо сравнивается с московским Медичи – Саввой Великолепным.

Савва Мамонтов не только был знаменитым меценатом и организатором культурной жизни своего времени, но и увлекался различными сферами деятельности. Он был активным участником политических событий, взял на себя ответственность за строительство железных дорог, протянув их по всей России и обеспечив тем самым развитие экономики. Но его настоящей страстью было искусство. Он собрал вокруг себя творческих гениев своего времени, создав собственный кружок художников и оперную труппу. Абрамцево, его усадьба, стала настоящим источником вдохновения для многих, привлекая искусствоведов и артистов со всего мира.

Но порой Савва Мамонтов преследовали не только успехи и слава, но и преграды на пути к своим идеалам. Будучи хозяином Таганской тюрьмы, он оказался взаперти, лишен своей свободы. Однако, даже в этих темных временах своей жизни, он не терял своего творческого духа и воли к самовыражению.

Роман Леонида Бежина рассказывает историю этого исключительного человека заполненную откровениями и тайнами, муками и причудами, взлетами и падениями. Прочитав его, вы окунетесь в мир великого Саввы Мамонтова, живописно описанного автором. Эта удивительная история оживает на страницах романа, позволяя нам понять его значимость и воздействие на культурное наследие России. Ведь Савва Мамонтов стал не только оплотом искусства, но и символом силы и самоотверженности, способного преодолевать любые трудности ради своих идей.

Читать бесплатно онлайн Лель, или Блеск и нищета Саввы Великолепного - Леонид Бежин

Пролог – не только как вступление к роману, но и как предуведомление к эпилогу

1

Этот пролог я мог бы начать с прокламации. Так было модно когда-то у авторов, подрядившихся на воссоздание романтики революционной борьбы и героического подполья. Подполья, разумеется, не имеющего ничего общего с пресловутым подпольем архискверного (выражение вождя) Достоевского, поселившего там своего, с позволения сказать, героя, жалкого неврастеника и мизантропа.

О, от моего героя все редакторы были бы в восторге! Я думаю, и сам главный, вызвав меня, благосклонно пожал бы мне руку. А может быть, даже дружески взял бы меня за талию, что могло свидетельствовать о неизменном следовании принципу, принятому в высших сферах власти брежневских времен: у нас все просто, но без излишнего демократизма (за излишний демократизм могла быть сочтена рюмка водки или еще какой-нибудь панибратский брудершафт).

Кроме того, меня тотчас включили бы в план и выплатили аванс, тем более что моя прокламация не выдумка, а подлинный документ, извлеченный из архивов и положенный им на стол. Впрочем, я не уверен, что этот документ попал в архивы. Ведь на дворе был 1895 год – время забастовок и рабочих кружков. Тут еще не до архивов. Архивы тучнели лишь в сыскной полиции, в Третьем отделении. Но если бы даже и попал, то его там вполне могли измельчить в крошку мыши. Они ведь на то и мыши, что имеют скверную привычку пожирать все подчистую, кроме приманки в мышеловке.

Словом, не уверен, не уверен, но если все же… то я положил бы и еще припечатал мой документ ладонью. Нате (говоря словом Владимира Владимировича, избави бог, не нынешнего, а тогдашнего)! А тогда ценили подобные документы и носились (тютькались) с ними как с писаной торбой. Правда, и подделывали, и вымарывали целые страницы, но это уж как водится при тоталитарном (демократическом тож) режиме.

Но вернемся к листовке, о коей еще не все сказано. Главное-то я утаил. Вернее, приберег, чтобы моих редакторов сразить наповал. Кем она написана, эта писаная торба (да простится мне этот сомнительный камамбер, то бишь каламбур)? И что она, собственно, собой представляет?

Раскрою карты, но не сразу, а постепенно (для поддержания редакторского интереса), одну за одной. Она представляет собой воззвание к восставшим рабочим Невского завода, написанное… теперь внимание… не кем иным, как молодым Владимиром Ульяновым, будущим вождем мирового пролетариата. В дальнейшем он прославился, помимо всего прочего, еще и тем, что выбросил лозунг (тогда их бросали направо и налево, как сейчас слоганы) и во всеуслышание провозгласил: у рабочих нет отечества.

Того самого отечества, дым которого нам сладок и приятен, но, как на поверку (поверку революционных рядов) вышло, что его-то и нет. Как его ни называй – отечеством, Родиной, русской землей, что, как известно, уже за шеломянем еси. А что же тогда вместо него? Пролетарская солидарность.

Хорошее начало для пролога. Или для некролога о русской земле, которая многим в нынешнем мире опостылела и обрыдла. Обрыдла настолько, что они готовы пуститься в пляски половецкие, лишь бы ее не было. Это и соседушки наши, бывшие дружки по союзу нерушимому, готовые срыть этот самый шеломянь, лишь бы никакой русской земли за ним не проглядывалось. Это и исконная вражья сила, клеймимая автором одноименной оперы (об операх я не случайно заговорил) композитором Серовым, отцом известного художника (и о художниках упомянул тоже не случайно).

Вам может понравиться: