Искупление

Боли почти не чувствовалось, холод настолько сковал тело, что ощущение было будто под наркозом. Вокруг тишина, изредка слышалось странное шуршание, но гул в голове все перекрывал, можно было ощутить только собственное хрипловатое дыхание, слабо прорывавшееся из холодных сухих губ. Веки еле разодрались – перед глазами, как и в самой голове, все мутно. Очнувшись, несколько минут девушка лежала словно мертвая, уставившись на тусклый блик света, видневшийся на ветхом деревянном полу. То ли от холода, то ли от боли – разум был одурманенный – мысли то пропадали, то вновь неслись, невнятным потоком обрываясь на середине. Невозможно было точно определить, сколько времени она пролежала в таком состоянии – час, два, десять минут, – время для нее остановилось, хотя сознание понемногу начало возвращаться, а вместе с ним и страх. «Где она, что с ней?» – наконец зашевелились в голове вопросы. Попытка сдвинуться с места окончилась неудачей – ноги не поддавались, но от движений послышался отчетливый звон цепи или чего-то на нее похожего. В голову полезли самые мрачные мысли. На этот раз паника зажала ее в тиски, и в первые секунды хотелось замереть, чтобы никто ее не услышал, но несколько минут спустя, все так же вслушиваясь в тишину, она решила повторить попытку, потянув ноги сильнее, но более осторожно. Результат был тот же – одна из ее щиколоток была чем-то скована и соединена с цепью. Дыхание сбивалось, холод становился все более жгучим и невыносимым, все больше хотелось разрыдаться. Руки были свободны, но подняться не было никакой возможности – спину сильно ломило, а тело больше напоминало камень, нежели нечто подвижное. Волосы сбились в колтун, и, касаясь шеи, чувствовалась их влага. Ей все еще казалась нереальность происходящего.

В чувство девушку привел чуть слышный скрип двери и резкий хлопок. Через мгновение послышались шаги. Шаги, словно вытаптывающие приговор.

Она замерла, боясь даже дышать, и закрыла глаза от страха. Шаги замерли буквально в трех метрах от нее, вновь послышалось непонятное шебуршение. Паника накатывала с новой силой, хотелось разрыдаться, но вряд ли это бы у нее получилось – в горле настолько пересохло и тело абсолютно ослабло, что даже морозный воздух с трудом пробирался сквозь пересохшие губы. Снова открыть глаза она не решалась до того момента, пока сама не почувствовала, как свет озаряет некое подобие комнаты.

Мужчина сидел на корточках возле огня, разгоняя кочергой угли в печи, и не обращал на нее никакого внимания, словно ее не существует.

Девушка отвернула голову, уставившись в угол между стенкой и потолком, когда небольшие блики света начали расползаться по комнате, но различить по-прежнему ничего не удавалось – в глазах постоянно мутнело. Единственное, что хоть как-то можно было уловить, – это запах чего-то старого и ветхого, повсюду ощущалась сырость и холод, чувствуя который, она снова была готова погрузиться в небытие.

Наконец он обернулся. Сначала мельком, невзначай, но что-то привлекло его внимание – то, чего он никак не ожидал увидеть, – слегка уловимое движение где-то у стены, ближе к углу комнаты, там… где он ее и оставил. Незнакомец снова отвернулся к костру – медленно, будто над чем-то раздумывая, на губах проскользнула легкая улыбка, больше напоминающая оскал. Мужчина продолжил мешать раскаленные угли, пока огонь не разгорелся сильнее и не осветил дом полностью, затем повернул голову в том же направлении и, поднявшись, скрипя половицами, подошел ближе, молча вглядываясь в ее бледное лицо, словно изучая. Все оставалось так, как когда он уходил, только вот ее неостывшее тело оказалось для него полной неожиданностью. Казалось, еще секунда – и вздох ее будет последним, но, почувствовав его присутствие, девушка слегка приоткрыла веки.