***
Извечный город Небут погрузился во тьму, весь древний край Та-уи наполнился тревогой. Небтауи Тот, могучий правитель двух земель, восседал на троне, оплетенном медными змеями, и взирал в мрачную даль. Сухой ветер завывал за пределами открытого тронного зала большого дворца, разносил редкие песчинки по щелям между камней. Скоро он сменится бурей, льющей дождь и сыплющей молнии, Тот знал… Скоро настанет время уходить.
В зале боязливо ступая, как тень на стене пещеры, оживленная дыханием вечного божества, появился слуга Ако, единственный, кто решился сейчас тревожить правителя. Боялся он не сильного, щедрого и благого небтауи. Семь тысяч лет Тот следил, как вырастает из песка этот грандиозный город, как множатся маленькие голые и слабые существа под его стопами, как поля дарованной Небесами пшеницы бурно золотятся под неутомимым солнцем, питаясь водами животворящего Итеру1. Люди, как и сам Ако, боялись странных перемен, которых раньше не было в их счастливом мире. Загорелое лицо исказилось от непонимания и страха, как у потерявшегося ребенка, по выбритой голове катился крупными каплями пот. Аккуратно ставя ступни на холодные (даже слишком после улицы) плиты, он прошел под высокие своды через арку с изображением крылатого мирового яйца. Тот всегда говорил, что этот символ очень важен, но Ако не понимал, почему. Ему он казался забавным.
Тот сидел неподвижно, скоро он уйдет, боги уйдут, но сейчас торопиться некуда. Он хотел в последние дни полюбоваться плодами своего воспитания. Два священных крокодила, лежащих у подножья громадного трона, почуяли человека. Они встали, следя за хрупкой сжавшейся фигуркой, бессильной перед свирепыми завываниями ветра, умными глазами и медленно ушли, сползли по бесконечно длинной лестнице. Ако оглянулся на них, чуть не облившись пивом из кувшина, который принес для владыки Та-уи. Он и так уже расплескал немного себе на голый живот, пока нес сосуд в дрожащих руках, то и дело поднимая удивленный взгляд к неприветливым небесам, некогда подарившим им такого мудрого царя. Сосуд был большим и тяжелым, ведь могучий Тот во много раз превышал своих детей ростом, но только сейчас слуга ощутил всю тяжесть ноши. Взглянув на недвижимого молчаливого бога, слуга вздрогнул. Раньше Тот не был столь задумчив и угрюм, словно подражал тучам и стонущему ветру, словно влился в стихию, стал с ней единым целым.
– Я принес твой эликсир, о мудрый, – Ако улыбнулся, ощутив на своем смуглом лице знакомое живое тепло, исходящее от благого Царя и от его монолитного трона.
Бог кивнул, не проронив ни слова. Приняв кувшин, словно то была чаша, он поднес его к прорези в маске и влил в рот сразу половину мутного бело-золотистого напитка. Обычно после этого он оживлялся и начинал пророчествовать или давать людям советы, но только не в этот раз. Ако немного постоял, чувствуя себя лишним, однако ему что-то не позволяло уйти. Нужно было во что бы то ни стало выяснить, что происходит и правдивы ли слухи из других городов.
– Владыка, – неуверенно обратился он к Тоту. – Мой отец, живущий далеко-далеко, – Ако невольно ткнул пальцем на выход из колоннады, – сказал странные слова. Благодаря твоему дару мы говорили с ним вчера, и он рассказал, что их Наставник уходит в небеса, сказал, что не знает, как будет жить без богов теперь, после того, как вы забрали моего брата. Почему вы оставляете нас?
