Способ к распространению шелководства. Я. Юдицкого

Жанр: Критика

Автор

Страниц

Год

—

В качестве рецензента, я осознаю свой долг – представить полное содержание прочитанной мной книги. Однако, прежде чем приступить к изложению, необходимо вложить время и усилия в основательное чтение текста. Ведь книги, о которых речь идет, могут вызвать отвращение к чтению вообще и к самому процессу создания шелка в частности.

В нашем времени, когда информационное пространство переполнено разнообразными текстами, а внимание читателя становится все более разрозненным, рецензенту предстоит совершить настоящий подвиг – превратить прочитанное в оригинальный, приманчивый, а главное, полезный материал, доступный и интересный для множества читателей.

Надевая шелковые перчатки для более точного осязания смысла произведения, я берусь за чтение книги, от которой даже самые стойкие читатели могут отвернуться. Я готов принять вызов и преодолеть трудности, которые могут встретиться на пути, чтобы превратить анти-читательский опус в зажигательный, увлекательный текст.

Предвосхищая неожиданные повороты сюжета, я обязуюсь рассказать вам об оригинальной книге, она проникнута энергией знаний и впечатлений, которые никогда не смогут вызвать у читателя отвращение. Эта книга содержит нечто уникальное, что не только поглотит вас полностью, но и заставит задуматься о многих жизненных аспектах.

Не верящие по своей натуре, могут сомневаться в достоверности таких литературных открытий. Однако, смелость и настойчивость рецензента позволят найти жемчужины среди моря обыденности. Вам остается только дождаться обзора и открыть для себя удивительный мир, который скрывается за страницами этой уникальной книги.

Читать бесплатно онлайн Способ к распространению шелководства. Я. Юдицкого - Виссарион Белинский

Странное дело! у нас многие нападают на то, что в учебных заведениях, в числе наук, не только находится русская словесность, но и еще считается одним из главнейших предметов учения. Мы никак не оправдываем этих нападков. Оставляя в стороне теорию красноречия и поэзии, и вообще всякую теорию, в низших учебных заведениях, после основательного и строгого изучения грамматики, полагаем даже полезным занимать учеников практикою языка, чтобы они умели ясно, вразумительно, кругло, приятно и прилично написать записку о присылке книги, приглашение на вечер, письмо к отцу, матери или другу о своих нуждах, чувствах, препровождении времени и прочих предметах, не выходящих из сферы их понятий и их жизни. Тут главное дело, чтобы приучить их к естественному, простому, но живому и правильному слогу, к легкости изложения мыслей и – главное – к сообразности с предметом сочинения. У нас, напротив, или приучали рассуждать детей о высоких или отвлеченных предметах, чуждых сферы их понятия, и тем заранее настроивали их к напыщенности, высокопарности, вычурности, к книжному, педантическому языку, – или приучали их писать на пошлые темы, состоящие из общих мест, не заключающих в себе никакой мысли. И все это в темных педантических формах хрии (порядковой, превращенной, автонианской){1} или риторического рассуждения в известных схоластических рамках. И какие же плоды этого учения? – Бездушное резонерство, расплывающееся холодною и пресною водою общих мест или высокопарных риторических украшений. И потому ученик, образованный по старой системе, напишет вам рассуждение о том, что знает, а между тем не умеет написать записки, простого письма. Это похоже на человека, который умеет ходить на манер древних героев, со всем театральным величием, а не умеет ни войти, ни стать, ни сесть в порядочном обществе. О господа, ужасная эта наука – риторика! Блажен, кто мог стряхнуть с себя ее педантическую гниль и пыль, и горе тому, кто навсегда и поневоле остался щеголять в ее мишурной порфире, в ее бумажной короне на голове и с ее деревянным кинжалом! А между тем должно учить детей писать; но только в основу этого учения должно полагать грамматику, в ее общем значении, и тесное знакомство с духом родного языка, знакомство, приобретенное теориею и еще больше практикою. Что проще – то и истиннее и труднее, и потому гораздо легче выучиться писать слогом Ломоносова или Хераскова (мы говорим о прозе), нежели слогом Карамзина, Батюшкова, Жуковского, так же как гораздо легче писать слогом Марлинского, нежели слогом Пушкина или Гоголя. Конечно, талант дается природою; но мы говорим о том, что можно, по силам каждого, приобресть учением; хорошая метода учения развивает талант, а дурная дает ему ложное направление. А куда же девалась наша риторика – мы говорим только о грамматике? Неужели риторику должно исключить из предметов учения? – Нисколько, но должно ввести ее в ее собственные пределы. Чтобы писать хорошо, надо запастись содержанием, а этого никакая риторика не даст, – и та, которой до сих пор у нас учат, дает только губительную способность вариировать отвлеченную мысль общими местами и растягивать пустоту в бесконечность, другими словами – пускать мыльные пузыри. Содержание дается целостностию образования и развития; умение владеть содержанием, то есть развивать его правильно, дает логика; риторика же не виновата ни в том, ни в другом. Обыкновенно у нас риторики начинаются изложением теории периодов; вот первое незаконное присвоение риторики чужого: теория периодов относится к синтаксису, что уже многие понимают. За теориею периодов следует теория

Продолжить чтение

Вам может понравиться: