Сочневы камешки

Жанр: Сказки

Автор

Страниц

20

Год

2003

Павел Петрович Бажов – русский сказочник, произведения которого удивительно живы и свежи даже спустя столько времени. Родившись и выросший на Урале, он был настоящим ценителем исследования своего родного края. Летом каждого года он прокатывался по родным местам, собирая в своей уме волшебные эпизоды и фантастические истории, которые он позже превращал в свои сказки.

Не было в Уральском крае уголка, где бы не побывал этот талантливый сказочник. Он встречал много интересных людей, каждый из которых завелось свою историю. Павел Петрович с удовольствием слушал их рассказы и погружался в их жизнь. Он работал день и ночь, перекладывая свои впечатления на белые листы бумаги.

Созданные им сказки приводили к жизни невероятные существа: злые и добрые чудовища, голубые змеи, юркие ящерицы и веселые козлики. Каждый персонаж был яркой воплощением того, что Павел Петрович видел и слышал в своих путешествиях по Уралу. Его мечты оживали на страницах его сказок.

Среди множества произведений П.П. Бажова, наиболее известным стал сборник сказок под названием "Малахитовая шкатулка". Книга стала настоящим шедевром, куда вошли 56 сказов, наполненных магией и добротой. Сам писатель называл свою работу памятником искренности, который отражает уникальную силу и непосредственность сказываний, которые когда-то услышал у караульной гряды на Думной горе.

Сказки Павла Петровича Бажова – это наследие, которое на протяжении многих поколений восхищает и вдохновляет читателей разных возрастов. Они увлекают своими яркими образами, заставляют задуматься над глубокими философскими смыслами и поднимают настроение. Это настоящие жемчужины литературы, которые становятся все более ценными с течением времени.

Читать бесплатно онлайн Сочневы камешки - Павел Бажов

После Степановой смерти – это который малахитовы-то столбы добыл – много народу на Красногорку потянулось. Охота было тех камешков доступить, которые в мертвой Степановой руке видели. Дело-то в осенях было, уж перед снегом. Много ли тут настараешься. А как зима прошла, опять в то место набежали. Поскыркались-поскыркались, набили железной руды, видят – пустое дело, – отстали. Только Ванька Сочень остался. Люди-то косить собираются, а он, знай свое, на руднике колотится. И старатель-то был невсамделешный, а так, сбоку припека. Смолоду-то около господ терся, да за провинку выгнали его. Ну, а зараза эта – барские-то блюдья лизать – у него осталась. Все хотел чем ни на есть себя оказать. Выслужиться, значит. Ну, а чем он себя окажет? Грамота малая. С такой в приказные не возьмут. На огненную работу не гож, в горе и недели не выдержит. Он на прииска и подался. Думал – там мед пьют. Хлебнул, да солоно. Тогда он и приспособил себе ремесло по рылу – стал у конторы нюхалкой-наушником промеж старателей. Старательского ковшика не бросил. Тоже около песков кышкался, а сам только то и смышлял, где бы что выведать да конторским довести. Конторские видят себе пользу – сноровлять Сочню стали. Xорошие места отводят, деньжонками подавывают, одежонкой, обувкой. Старатели опять свой расчет с Сочнем ведут: когда по загорбку, когда по уху, когда и по всем местам. Глядя по делу. Только Сочень к битью привыкши был по лакейскому-то сословию. Отлежится да за старое. Так вот и жил – вертелся промеж тех да этих. И женешка ему под стать была, не то что гулящая али вовсе плеха, а так… чужой ужной звали: на даровщину любила пожить. Ребят, конечно, у них вовсе не было. Где уж таким-то.

Вот как пошли по заводу разговоры про Степановы камешки да кинулся народ на Красногорку, этот Сочень туда же.

«Поищу-ко, – думает. – Чем я хуже Степана? Небось такой дурости не допущу, чтоб богатство в руке раздавить».

Старатели знают, где что искать. Поскреблись на Красногорке, видят – порода не та, – отстали. А этот Сочень умнее всех себя кажет, – один остался.

– Не я, – говорит, – буду, коли богатство не возьму! – Вот какой умник выискался!

Хлещется этак раз в забое. Вовсе зря руду разворачивает. Вдруг глыба отвалилась. Пудов, поди, на двадцать, а то и больше. Чуть ноги Сочню не отдавило. Отскочил он, глядит, а в выбоине-то как раз против него два зеленых камня. Обрадовался Сочень, думает – на гнездо напал. Протянул руку выковырнуть камешок, а оттуда как пышкнет – с Ванькой от страху неладно стало. Глядит – из забоя кошка выскочила. Чисто вся бурая, без единой отметины, только глаза зеленые да зубы белеют. Шерсть дыбом, спина горбом, хвост свечкой – вот-вот кинется. Ванька давай-ко от этой кошки бежать. Версты, поди, две без оглядки чесал, задохся, чуть не умер. Потом уж потише пошел. Пришел домой, кричит своей бабе:

– Топи скорей баню! Неладно со мной приключилось.

После бани-то возьми, дурова голова, и расскажи все бабе. Та, конечно, сейчас же присоветовала:

– Сходить бы тебе, Ванюшка, к бабушке Колесишке. Покланяться ей. Она те живо на путь наставит.

Была такая, сказывают, старушонка. Родильниц в банях парила; случалось, и девий грех хоронила. Ноги, слышь-ко, у ней шибко кривые были. Как на колесе тулово посажено. За это Колесишкой и прозвали.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: