Ядро иудейства - Эфраим Баух

Ядро иудейства

Страниц

30

Год

2015

Эфраим Баух, один из самых известных и талантливых современных писателей Израиля, радует своих читателей не только потрясающим мастерством письма, но и уникальным выбором языка для написания своих произведений. Он умело использует русский язык, чтобы передать всю глубину и сложность истории своей родины.

Энциклопедист в душе, Баух внимательно изучает историю Израиля, и его знания по этой теме просто удивительны. Все его произведения наполнены глубокими и познавательными размышлениями о прошлом и современности этой земли.

Одно из его произведений, которое занимает малое место в объеме, поражает своей пронзительностью и искренностью. В этой книге, Баух откровенно рассказывает о Палестине и Израиле, о сложностях, с которыми сталкивается эта земля и ее народ. Он передает всю многогранность и чувственность моментов, описывая их с точностью и умением подобным мастеру.

Хотя эта книга является рассказом о Палестине и Израиле, она также является рассказом о самом писателе. Баух откровенно делится своими мыслями и эмоциями, позволяя читателю заглянуть внутрь его души и увидеть, что движет этим великим романистом.

В итоге, творчество Эфраима Бауха покоряет своей уникальностью. Он не только талантливый писатель, но и историк, философ, мудрый наблюдатель мира. Его книги оставляют след в сердцах читателей, помогая им увидеть Израиль и Палестину в новом свете и лучше понять их значимость для всего человечества.

Читать бесплатно онлайн Ядро иудейства - Эфраим Баух

В отличие от многих, не было у меня вначале острой эйфории, а потом – горького разочарования, когда я ступил на землю Обетованную. С детства я знал, что мое место здесь. И вступив, как говорится, в собственную Историю, я готов был ее принимать со всеми ее подъемами и падениями.

Был ли я очарованным странником, верным «Земле обетованной», как Одиссей – Итаке?

Подозревал ли я в себе «блудного сына», но старался об этом не думать в течение сорока лет?

Земля же эта была мне верна. Да и не во мне, как и в Одиссее было дело, а в земле этой, не предавшей себя.

Кто не пытался ее прельстить – дети Христа, дети Магомета, дети Сталина. Под пятой каких только империй не пребывала эта пядь земли – египетской, вавилонской, персидской, греческой, римской, арабской, турецкой, британской.

Но крепость духовного ядра иудейства оказалась настолько сильна, гибка, жизненна, что об него обломали зубы все кажущиеся неотразимыми идеи, идеологии, системы.

Как это ядро сумело соединиться с умением ремонтировать старые корабли, со смелостью уловить пробивший время молниеносный миг судьбы и провозгласить не существовавшее по сей миг государство?


С десяти лет, после возвращения из эвакуации, подсознанием я знал, что место мое в Израиле, и любое упоминание о нем, что было весьма редко в те годы, и на каждом стояло клеймо – «заклеймить», было для меня подобно дуновению «ветки Палестины» из стихотворения Лермонтова.

Палестина – прелестина…

Родина таится в деталях – запахе, пейзаже, камнях, словно в сотах, Истории.

Душили слезы, потому что в эти первые минуты пребывания в Израиле, я так остро понял, что сразу и напрочь избавился от страха преследования, заушательства, омерзения от собственного слабодушия, но еще не привык жить без этого.

Позднее, когда пошел поток приезжающих из России, и на меня со всех сторон катилось недовольство и проклятия, я опять ощутил удушье: вот же, удрал от них, а они меня настигли и достали.

Близился конец марта. Возвращаясь с прогулки, я замер на краю сада, под деревом цветущего жасмина, насыщающего свежестью вечерний воздух. В серо-стальном предсумеречном небе отчетливо, вещно, почти наощупь, висела пиала луны донышком к земле, а над нею, в высоте, ярко, немигающе сверкала звезда.

И настолько ощущалась невидимая связующая нить между луной и звездой, что они казались замершим маятником. И чаша луна была занесена налево, а звезда воспринималась осью равновесия земли и неба, мгновения и вечности, покоя и умиротворения души человеческой.


Горы Иудеи я впервые увидел на заре. Особая таинственная сила приподняла душу близостью к Богу, чего не ощущал, видя в свете зари сверкающие снегами вершины Кавказа. Слишком большим внешним восторгом они захватывали душу, не оставляя места Ему.

Негоже копошиться на земле, обреченной мировой Мистерии.

Солнце за спиной клонилось к закату. Возвращался в сумерки, светлые книзу там, где угадывалось море. Темнели громады домов. Окна светились уютом. Сумерки полны были свежести, и холодящая печаль жизни очищала дыхание, делала шаг легким, и душа раскрывалась, как роза Иерихона, чтобы впитать этот становящийся родовым горизонт.


Иудейская концепция мироздания – брыкающийся конек, и оседлать его нелегко. Отождествлять себя с этим непросто нам, отрицавшим идеологию, которая опосредованно впиталась в нас. Оттуда ушли – сюда не пришли. Висели между. Отсюда – неуверенность, рождающая недовольство и агрессивность.