ТЕЛО Адраева

Моим рано ушедшим друзьям, Валентине и Юрию Казаковым посвящается.

Глава 1. Неизвестное тело.

У Адраева никогда не было проблем со сном, но сегодня его разбудил мягкий настойчивый толчок, идущий глубоко изнутри. Не желая просыпаться раньше времени, он лишь сильнее сжал веки. Толчок преобразовался в едва различимый поток, увлекая за собой спящего Адраева.

Будь он женщиной, он сравнил бы это с началом родов. Никогда не имевший детей, Адраев всегда считал роды нерелевантным проклятием за невинное происшествие в Эдеме, коварством природы, устроившей слишком суровое испытание для всех участников. Зная, что не прав, он не переставал сочувствовать библейской прародительнице, которую считал эталоном вечной молодости и красоты, и ее последующим гендерным потомкам, начиная с того момента, когда впервые ненадолго взял в руки библию.

Ему всегда было жалко человечьих головастиков, которым предстояло появиться на свет. Предчувствуя пугающую неизвестность, которая ждет их снаружи, они устраивали многочасовые пробки, не обращая внимания на зеленый свет и расставленные повсюду указатели со словами «Выход здесь».

Ассоциации не случайно нахлынули на спящего. Плохая новость заключалась в том, что сейчас он сам чувствовал себя таким головастиком, которого зачем-то вытесняют из намертво прикипевшей к нему матрицы. Он впервые осознавал себя аморфным, ничтожным и совершенно беспомощным, и это было до мурашек пугающее ощущение. В груди у него разрастался колючий комок боли, страха и невыразимой тоски, и все это не было похоже на сон. Адраев резко приподнялся в постели и тут же уперся макушкой в потолок, не ощутив боли от столкновения.

– Чёрт побери! – едва слышно пробормотал оглушенный Адраев, чувствуя, что не в силах отделиться от потолка и болтая ногами.

До рассвета оставалось ещё несколько часов, но даже при слабом освещении он без труда узнал свой кабинет, в котором нередко оставался по ночам. Внизу, на новенькой софе мятного цвета с крупным цветочным принтом лежало тело.

– Что это? – не веря своим глазам, произнес ошеломлённый Адраев. – Розыгрыш? И огляделся по сторонам, но в кабинете кроме него никого не было.

Тело было бледным, напряжённо-застывшим, отрешенным, холодным, надменным, отвратительным и вызывающе-враждебным. Адраева била крупная нервная дрожь. Время шло. Судя по звукам, идущим из окна, снаружи занимался новый ясный день, и это привело Адраева в чувство. Выдохнув, он с большой осторожностью приблизился к телу. С близкого расстояния черты лежавшего показались ему смутно знакомыми, хотя он по-прежнему не понимал кто это. Ему казалось, что безмолвное тело бросает ему вызов.

– Надо проникнуть в тело! – неожиданно для себя решил осмелевший Адраев, убедившись после осмотра, что тело не представляет никакой опасности. Ум управленца подсказывал ему, что нестандартную проблему следует изучить не только снаружи, но и изнутри, как бы ужасно это ни звучало. Преодолев приступ отвращения и зажав нос двумя пальцами, он устремился в правое ухо, но тут же выскочил через левое. То же самое он проделал с ноздрей острого пожелтевшего носа, но вскоре вышел через сомкнутое веко левого глаза. Оставались и другие отвратительные отверстия, но Адраев не стал экспериментировать. Ему и так было ясно, что наладить контакт не удастся, и что тело абсолютно бесполезно.