Сделай шаг и взлети до небес,
Сделай шаг и не верь в злобный рок,
Сделай шаг. Ведь прекрасен наш Лес.
Сделай шаг, перейди за порог.
Песнь Эске-Кермена
Первая мама с детства вбивала в голову Летисии: «Не водись с эльфами. Ничему хорошему они тебя не научат!» Вторая и третья мамы были с ней полностью солидарны. Лишь четвертая имела свое собственное мнение, что совсем не удивительно, но кто когда ее, мужичку, спрашивал?
Даже сейчас, после бегства из родного Леса, девушка не понимала, почему общаться не стоит именно с эльфами. Что в них такого… неправильного? Впрочем, учитывая, что именно после общения с Элиашем молодая дриада отказалась вести себя как положено и, уронив на голову главе племени табуретку, сбежала вместе все с тем же эльфом к юваркам, все было вполне логично и обоснованно.
Себя, правда, Летти утешала тем, что побег она совершила не ради эльфа, а ради Мяу – маленького пушистого заглота, на котором Мрия хотела испытать воздействие кислоты. Глядишь, не заяви она об этом прямо в лаборатории, ничего бы и не было: Элиаш стал бы дриадой – как Летисина четвертая мама – и никогда бы не вспомнил, кем был когда-то.
По крайней мере, Летти убедила себя, что ввязалась во всю эту историю с побегом из Леса только ради Мяу.
А что теперь? Путешественница уже несколько месяцев жила в Эске-Кермене, ожидая, когда же наконец поправится Элиаш. Да еще и снегопады начались, зима наступила… Нет, зимой лес, конечно же, спит, можно не опасаться, что натолкнешься на оголодавшего жряка или хищного ползуна, но с другой стороны… Пойдешь куда-нибудь, не рассчитаешь и окажешься за много земель от своих родичей без надежды на пропитание.
Девушка грустно улыбнулась, бессмысленно водя пальцем по деревянной столешнице. Уж она-то точно оказалась очень далеко от родных и близких. А самое страшное, что она совершенно не представляла, что же ей делать дальше. Последнее время она чувствовала себя так, словно шагнула за дверь родного дома, плотно закрыла ее за собой, а когда оглянулась, поняла, что возвращаться ей некуда. После побега бессмысленно думать, что тебя примут с распростертыми объятиями. Нет, мамы, они, конечно, мамы – поймут, простят, но Мрия… От одной мысли о главе племени у дриады начинало неприятно ныть под ложечкой. Дороги назад не было, это понятно.
Но и вперед-то идти было некуда! Элиашу легко. Несколько дней назад эльф говорил, что еще чуть-чуть, и можно будет отправляться в путь. Он договорится с крылатыми юварками, получит провиант и отправится в свой родной Караим.
А что делать Летисии? Вечно торчать здесь, в Эске-Кермене? Какими бы гостеприимными ни были хозяева, вряд ли они согласятся, чтобы здесь проживала практически ничего не умеющая нахлебница. Пойти с Элиашем? А она там нужна? Там, в смысле, в Караиме? Эльфа вон тоже, как выяснилось, в Лесу приветили под большим таким условием смены расы. И почему-то Летти казалось, что юноше очень не хотелось становиться дриадой.
Спросить его об этом напрямик Летисия не решалась, а значит, оставалось бродить по Эске-Кермену вместе с заглотом, изучать быт крылатых и старательно отгонять мысли о том, что же делать дальше.
Зима уже сдала свои позиции. По ночам было еще холодно, но днем сквозь голые ветви деревьев уже проглядывало солнце, начинали просыпаться деревья, хищно подрагивая ветвями и несмело выпуская первые почки – острые, как иголки, и голодные, как стая заглотов.
