Из жизни вещей. Казан

Он начал просыпаться, когда стала спадать температура. Сперва он был как бы в бреду: то приходил в себя, ощущая горячие бока и слушая шум машин, то засыпал и вновь просыпался от резких звуков. Когда собственная температура понизилась до окружающей, сознание пришло окончательно, и тогда же всплыло первое знание: он – казан. Тяжелый, объемный, плотный. Со всех сторон вокруг него лежали другие казаны: большие и маленькие, но все одинаковой формы. Чуть дальше с одной стороны высились стопки сковородок, а с другой – стояли утятницы.

Сначала вся утварь лежала молчаливая, погруженная в себя – каждая посудина просыпалась, приходила в себя и осознавала свое предназначение, постепенно вспоминая историю рода. Так и казан – в первую очередь он сообразил, что служит для приготовления пищи, затем в сознании появились первые разрозненные воспоминания о продуктах, которые когда-то закладывались в его предков – рис, морковка, мясо, перец. Затем всплыли картины беспокойных стоянок в степях, у излучин реки, в горных ущельях и неспешной оседлой жизни на кухнях. В каких-то кухнях казан был единственной утварью над маленьким огнем, к которому приходила греться вся семья, в других он был окружен множеством других кухонных приспособлений – блестящих и замысловатых, но всегда он занимал самое почетное место.

Постепенно стали появляться представления о блюдах, которые готовили его предки, тут же вспомнились запахи, пришедшие из глубины веков: вареного мяса, простой печёной картошки, изысканного плова, да и просто чего-то горелого. Огромное количество разных запахов, но все казались такими знакомыми, как будто казан сам уже создавал их.

Когда в сознании окончательно оформилась история его предков, то пришло и чувство гордости за принадлежность к роду и желание продолжить славные подвиги. Тут же казан понял, что его еще нужно будет обработать перед готовкой, чтобы потом он смог раскрыть все свои кулинарные таланты, а еще – что ему не хватает хорошей крышки. Обращаясь скорей к самому себе, он пробормотал:

– Нужна хорошая крышка, да только где такую найдешь. Небось или неровная попадется или слишком легкая, так что весь пар будет выпускать.

Неожиданно на его замечание откликнулся солидный сосед, казан оценил его как 50-литровый.

– Вы абсолютно правы, коллега. Без крышки нам никуда. А вы посмотрите на меня – мне крышку в магазине не купишь, надо делать на заказ. В этой связи вспоминается поучительная история одного моего недалекого предка, который служил лет пятьдесят назад, – и сосед начал рассказ, который, в общем-то, казан и сам знал.

Речь шла об одном казане, который полвека назад привез один геолог из Узбекистана, где он работал, домой, в Питер. Задатки у казана были прекрасные – подарок сделал знающий человек, так что геологу достался тяжелый чугунный казан, с ровными толстыми стенками без рытвин, уже обработанный. Но дома он так и не смог купить подходящей крышки, жена использовала легонькие алюминиевые, и, конечно, еда в казане стала регулярно сохнуть, пригорать и прилипать. Жена невзлюбила тяжелую махину, ругала его последними словами, от чего казану становилось только хуже. Уже через пару месяцев его так замучили, что у дарителя сжалось бы сердце при взгляде на «узбекскую кастрюлю», как выражалась геологова супруга. Все закончилось тем, что задвинув его под раковину, казан перестали использовать. Даже после столь жестокого обращения его еще можно было бы спасти и подарить десятилетия счастливой жизни, но в 80-е годы сын геолога сдал казан в утиль.