Властвуя кобальтовым пламенем

Позвольте мне вкратце описать вам последние события. Если мне память не изменяет, это было серединой осени, когда безудержные ливни стирали пыль с улиц, а фермеры, потея на полях, собирали плоды своего труда.

«В то время я был ещё юнцом, которому многие тайны жизни оставались загадкой», – я бы солгал, заявляя так.

Дозвольте мне немного переосмыслить мои слова: «В то время я был ещё молод, лишь мальчишкой, для которого разнообразия этого мира и тайны новой жизни оставались укромной головоломкой». Замечаете лишь едва уловимую разницу? Тем не менее, я уже познал привкус горечи, что присущ житейской сущности.

В отличие от предыдущей недели солнце сияло в зените, беспощадно озаряя обычный ход событий для местных. Знойная жара преследовала меня, мерзко облепляя каждый шаг, и я отчаянно жаждал спрятаться в тени. Некоторые люди бежали, спеша куда-то, а другие за стенами этого города трудились, то поднимая, то опуская покрытый блеском серп. Возвращаясь ко мне, я бесцельно пинал камень из стороны в сторону, под монументальной тенью дерева. Я пытался занять себя чем-нибудь, в ожидании одного человека.

Мне стало настолько уныло, что в памяти всплыла песенка, слышанная только раз:

В белых красках, безмятежных вечных,

только ты свободен от мук прежних, кха-кха…

– …дьявол, – прохрипел я, откашливаясь.

С опущенным на землю коленом, я проворно извлёк из плечевой сумки бурдюк, а затем начал жадно освобождать его от воды, словно боясь, что кто-то может ограбить это благо. Оказалось, что я не предвидел, насколько безжалостно зной сокрушит меня. До такой степени, что моё горло иссохло от долгого бездействия.

– Ра-а гвадиа жад-ха шовахт, Либерт? – прошипел знакомый голос, проникающий, как стрела в свою цель, позади меня. Странная аналогия, замечу, однако тогда, она оказалась подходящей.

– Что за безумный бред ты несёшь, Конрад? – спросил я, перекидывая сумку, тугой узел которой опоясывал моё плечо.

– Это всего лишь отголоски древнего наречия Абескурии, мальчик, – пояснил он, подняв вверх тот самый камень, что мой пинок изнурённо толкал в ожидании. – Значение его просто: «Как ты провёл это время?»

– Очень посредственно, откровенно говоря. Всё это время я пребывал в жутком унынии… А что с тобой такое? – заметил я, разглядывая его улыбку, словно простирающуюся от виска до виска.

Конрад улыбнулся, поднимая руку, на которую до этого я не обратил внимания. В его длани я обнаружил свёрнутый пергамент.

– Лорд этих земель оказался настоящим скрягой, – произнёс он с ноткой раздражения. – Я вынужден был прилагать все усилия, чтобы добиться от него нашего заказа. Прошу прощения за задержку. Теперь мы можем продолжить наш путь.

– О, – восторженно воскликнул я. – Ну, кого же на этот раз нам предстоит искоренить?

Конрад вздрогнул и, взглянув мне прямо в глаза, произнёс:

– …Либерт, перестань говорить о смерти, как о детских играх. Я знаю, что ты прошёл через многое. Но это не оправдывает радости от чьего-то уничтожения. Цени жизнь, и она не будет превращать тебя в бездушного принца тьмы. Когда вырастешь, не опускайся до моего уровня. Пожалуйста.

Я молча глядел на него в течение нескольких мгновений, прежде чем согласиться медленным кивком головы.

– Великолепно, – внезапно его лицо озарилось, и он развел руки, выражая радость. – Наш путь ведёт нас к землям лорда Теннора, что на востоке.