Поместье Боровиковых

1768 год. В сердце центральной Российской империи, где бескрайние поля встречаются с густыми лесами, а реки извиваются, словно серебряные змеи, раскинулось поместье Боровиковых – не столько образцовое дворянское гнездо, сколько беспорядочное скопление бревенчатых построек. Главный дом, с покосившимся крыльцом и окнами, смотрящими на мир с неким удивлением, возвышался над другими строениями, как надутый от важности петух над курятником. Афанасий Степанович Боровиков, его хозяин, гордился своим поместьем, даже несмотря на то, что оно было пропитано запахом квашеной капусты, навоза и неизбывной русской тоски. Его познания в помещичьем управлении ограничивались умением отличить овес от пшеницы, а в светской жизни – способностью определить, в каком из трех бокалов наливка крепче.

Его супруга, Акулина Петровна, чья фигура походила на русскую печь, а характер заставлял дрожать даже матерых лесных волков, держала домашнее хозяйство в железных рукавицах. Она тайно почитывала французские любовные романы в перерывах между проверками огорода и мечтала о балах, которые, кажется, никогда не посетят это затерянное в глуши место. Их дети, Евлампий, юноша с головой в облаках, мечтающий о подвигах, и Лукерья, девушка, готовая свернуть шею любому, кто осмелится помешать ее поискам приключений, слонялись по поместью, внося в его будни и без того немало хаоса.

Жизнь в поместье текла своим неспешным чередом. Дворецкий Пантелеймон, мастер тайных махинаций и незаметного воровства, плел интриги, словно тонкую паутину, а повариха Федосья, чей голос был слышен за несколько верст, щедро добавляла в каждое блюдо не только специи, но и свои бесконечные сказки. Крестьянин Митрофан, добрый малый с удивительной способностью попадать в нелепые ситуации, становился источником постоянных недоразумений. Рядом с домом помещика блестел пруд, поросший камышами и кувшинками, а за ним шумела река Березовка, у которой кипела жизнь, полная стирки, рыбалки и сплетен. Поля, тянувшиеся до самого горизонта, сменялись густым лесом, где, по слухам, водились не только волки, но и всякая нечисть. Деревня Засопкино, расположенная в нескольких верстах, жила своей жизнью, полной труда, забот и деревенских развлечений.

И вот, в этот год, устоявшийся уклад поместья Боровиковых дал трещину. Акулина Петровна, решив, что пришло время выдать Лукерью замуж, затеяла сватовство, которое, казалось, обещало стать катастрофой для Лукерьи. Афанасий Степанович, одержимый идеей “окультуриться”, затеял реформы, которые, скорее всего, принесут больше хаоса, чем пользы. И на фоне этой сельской идиллии, полной суеты и недоразумений, вот-вот должна развернуться уморительная и непредсказуемая комедия.

Утро в поместье Боровиковых началось, как всегда, с крика. Не петушиного, разумеется, – петухи в Боровиковском имении кричали круглые сутки, – а Акулины Петровны. Ее голос, подобный раскатам грома, разносился по всей усадьбе, заставляя дрожать не только оконные рамы, но и самого Афанасия Степановича, мирно посапывавшего в своей постели.

– Афанасий! Вставай, лежебока! – раздалось из-за двери. – Солнце уже полдня на небе, а ты все спишь, как медведь в берлоге! Сваты едут, а у нас в доме хуже, чем в свинарнике!

Афанасий Степанович, похожий на раздувшегося индюка, с трудом раскрыл один глаз. Его знания помещичьего управления ограничивались умением отличить петуха от курицы, а светская жизнь интересовала его только с точки зрения крепости клюквенной наливки. Сватовство дочери Лукерьи его волновало лишь с точки зрения будущих расходов.