Все жанры Все авторы
Мой Эдем. Стихи и проза последних лет - Артур Аршакуни

Мой Эдем. Стихи и проза последних лет

Страниц

190

Год

—

Отцу Никифору нравилось время от времени отдохнуть от священнических обязанностей и заняться музыкой. В один прекрасный день, он почувствовал тягу к гармонии и инструменту, который бы ему эту гармонию подарил. Семен Тойвович, друг отца Никифора, видя его стремление, не мог не улыбнуться и поддержать его идею.

Отец Никифор с радостью принял баян, который ему принесли. Он собрал все свои силы, устремился в свою душу и принялся играть прекрасную мелодию "Гоп-стоп, Зоя". Музыка наполнила помещение и оживила сердца присутствующих.

Каждая нота, игранная отцом Никифором, была пропитана его любовью к музыке и вкладом его собственной души. Звуки баяна создавали уникальное волшебство, которое привлекало внимание каждого находящегося в помещении. Все наслаждались волшебной музыкой, которую создал отец Никифор. В тот момент, музыка стала единственным языком, который говорил о мире и красоте, погружая каждого в неизвестные просторы реальности.

Важно отметить, что книга, которую отец Никифор прочитал, содержала содержала единицы брани и выражения, которые он выбросил из своего лексикона, чтобы быть идеальным примером для своих прихожан. Он всегда стремился к высшим нравственным и этическим нормам, и исключения в его речи были редкостью.

Таковы были дни, когда отец Никифор, перевоплощался в музыканта и наполнял своим талантом обыденные моменты жизни. Этот уникальный талант не только приносил радость людям, но и доказывал, что священник, подобно каждому человеку, также обладает уникальными интересами и талантами.

Читать бесплатно онлайн Мой Эдем. Стихи и проза последних лет - Артур Аршакуни

© Артур Аршакуни, 2019


ISBN 978-5-4496-6286-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Delirium Cordi

Стихи до и после

2016

Скрипка

Скрипка чужда уху славянина,
Снадобье для женщин и подростков..
Что для итальянца виолина,
То для нас скрипучая повозка.
В музыке слеза со смехом спорят.
Не поймешь – услада иль утрата.
Правды нет до самого до моря,
А за морем – то не наша правда.
Не к лицу мужчине слезы, ласки,
А к лицу мужчине жить войною.
Плащ-палатку скрипке бы да каску
Да покрыть бы листовой бронею.
Деревяшка, жилки, конский волос —
Их куда в походе подевать-то?
Нужен зычный командирский голос,
Выправка и вид молодцеватый.
Скрипачу и тягостно, и душно,
А не уследить – проныра ловкий.
Эх, придать бы скрипке колотушку!
Только вот кому нужны обломки?
Но недаром в музыке
(как в слове)
Тайна – только не для нас, для сирых.
Скрипка и могла бы быть суровей,
Только это был бы Божий вывих.
Так медведя водят по базару.
На потеху всем.
А взгляд убийцы.
То, что скрипка сразу не сказала, —
И не скажет.
Только застрелиться.
Гнется в танце смуглая гитана,
Оплывают восковые свечи.
То не скрипка плачет, – эка тайна! —
Плачут наши души человечьи.
Звездочки сережек, парус платья
Получив за скучные гавоты,
К нам явилась с бессарабской свадьбой
И с полынно-горьким женским потом.
Жги, гуляй!
Лисой кружись карминной!
Да пляши, чтоб окоем стал тесен.
Чужда скрипка уху славянина?
Что ж он низко голову повесил?
Ноябрь

Окно троллейбуса на Невском

Рейсфедером по питерскому ватману —
Решетки, арки, львы, колонны, лица,
А с краю – словно пальцами захватано.
Здесь Демиург, видать, поторопился.
А он спешит смешать (затейник тот еще!)
Шалашик рая с пятизвездным адом,
Со свадьбой – тризну и с погостом – торжище,
Свободу – с сытостью, а истовость – с развратом.
И топь угорскую слепить с туманом Лондона.
Все остальное умники пусть сами.
Уж сколько лет над нами кони Клодтовы
Ржут безъязыкими оскаленными ртами.
Остались позади атлеты, лошади,
И мысли, незаконченные в гневе.
Троллейбус повернул к Дворцовой площади.
Оконный ватман медленно тускнеет.
Пора на выход.
Вдруг перчаткой кожаной
Соседка (очень даже, между прочим)
Стирает Демиурга, ах ты, Боже мой!
Он лишь шутил и голову морочил.
Декабрь

2017

Морошка

Красных сосен шали,
Серый плед осин.
Северные дали,
Выцветшая синь.
Комары да мошка
Дым их не берет.
Ягода морошка
По губам течет.
Повяжи от ветра
Ситцевый платок.
Северная щедрость,
Полный туесок.
Песня в полкуплета,
Тихий голосок.
Северное лето,
Сосны да песок.
Красные сапожки,
Русая коса,
Северная кошка,
Шалые глаза…
Голуби-голубы
По небу летят.
Северные губы
Жгут и холодят.
Стоптаны сапожки.
Догорел костер.
Ягоду морошку
Помню до сих пор.
…Свет в осинах пляшет,
По болотам дым.
Плачем, потерявши
То, что не храним.
5 ноября.

Мой Эдем

Где пронизана светом лазурь после пестрого полога,
Где дорога лесная, устав, полной грудью вздохнет,
Где несут на плечах сосны солнца расплавленный колокол,
Где с деревьев стекает густой бальзаминовый мед,
Окружит травостой, как цыганка, играя монистами,
Там готовит упрямый кузнечик опять свой полет,
Неумелый летун, но в военной своей амуниции,
И, дразнясь, зависает над ним стрекозы вертолет.
Лишь у берега дальнего дрогнет ряска под рыбиной крупною.
И опять тишина.
Лист падет на траву, хрупок, светел и желт.
Только бабочка, крылья сложив, до заката пурпурного
Вам может понравиться: