Махабхарата. Взгляд ребёнка

Сейчас, когда я пишу эти слова, книге «Махабхарата. Взгляд ребенка» уже тринадцать лет. Я больше не ребенок – я взрослая, мне двадцать пять. Теперь в этой книге, когда я в нее заглядываю, нет-нет да и промелькнет тот ребенок, каким я была. Иногда от этого меня переполняют печаль и ностальгия. Взрослея, мы многое теряем. По мере того, как люди растут, они чувствуют все чуточку слабее. Ощущения притупляются. У нас развивается ужасная привычка переиначивать мир вокруг себя в соответствии с тем, каким мы хотим его видеть, и пренебрегать тем, от чего нам не по себе. В том, как видят мир дети, в их чутком, неповторимом отклике есть свежесть. К сожалению, многие считают, что лучше всего учить детей не слишком-то выказывать собственные глубинные впечатления и мысли: пусть усваивают (единственно) правильный способ думать, видеть, откликаться на происходящее. В этом, судя по всему, и состоит цель образования: не позволять детям задавать вопросы, а внушать им что-то, обучать зубрежкой. Я считаю, мы, взрослые, многое могли бы почерпнуть из разговоров с детьми, из их глубоко личных неповторимых откликов и воззрений.

Есть немало тех, кто утверждает, будто наши дети растут, отстранившись от эпоса, забывая наше «наследие» и «культуру», будто детей обольщают развлечения понасыщеннее – телевидение и видеоигры. На мой взгляд, беда отчасти в том, что мы не говорим о мифах и сказках в понятиях, доступных современным детям; нам не удается увлечь их эпосом. В «Махабхарате» и «Рамаяне» целые ведра и крови, и потрохов – этого хватит, чтобы угодить воображению любого кровожадного ребенка. Но мы зачастую цензурируем наиболее увлекательные фрагменты эпоса, наводим глянец на битвы «Махабхараты» и сосредоточиваемся на частях, подобных «Бхагавадгите», то есть тех, что привлекают нас, взрослых, а детям они малоинтересны.

Хотела бы поделиться с вами разговором, который состоялся у меня с одним десятилетним мальчиком. У него много общего с другими десятилетними мальчиками, чьи родители непрестанно сетуют на пристрастие их детей к телевидению и видеоиграм и скудные познания в эпической литературе. Как ни странно, глубже понять героев «Махабхараты» позволила моему собеседнику именно отстраненность от эпоса.

Я изложила ему сюжет, с которого начинается мой пересказ, – историю Шантану и Ганги. Но стоило мне добраться до того места, когда Шантану впервые видит Гангу, влюбляется в нее и зовет в жены, мальчик меня перебил. Покачал головой и сказал, что та любовь была ненастоящей. Я попросила его объясниться.