Запрещенные друг другу. Обнуление чувств

1. Глава 1

Я очнулась от звука упавшей на пол швабры. Порожденное ударом эхо, громогласно разлетелось по этажам, просочилось в палаты, отскочило от выкрашенных в бежевую краску панелей и, оповестив всех и каждого о начале нового рабочего дня, понеслось дальше.

Несмотря на открытое окно, в нос тут же ударил запах хлорки, подсказывая, что источник дезинфекции находится совсем рядом.

Не успела я открыть глаза и оглядеться по сторонам, щурясь от яркого солнца, как в палату, гремя оцинкованным ведром, вплыла пышногрудая уборщица с румяным, пашущим здоровьем лицом.

— Что, разбудила? — умакнула в противно пахнущую воду половую тряпку, бросая на меня заинтересованный взгляд.

Я присмотрелась к наручным часам, отмечая половину седьмого.

— Нет, — приподнялась со смятой подушки, испытывая легкое головокружение. Не спала с трех часов ночи. То кошмары снились, то задыхалась от участившейся тахикардии. Проще было посидеть у окна, всматриваясь в сумерки, нежели лежать на влажной от пота постели. Знаю, что подорвалась от собственного крика и сколько потом не напрягала затуманенный успокоительным мозг, так и не смогла восстановить в памяти приснившийся ужас. Только под утро, когда замёрзла, перебралась обратно в постель и, укрывшись полуторной простыню, смогла ненадолго вздремнуть

— Что-то я тебя не припомню. Новенькая или по переводу? — поинтересовалась у меня краснолицая деловито, продолжая кряхтеть от усердия. Такое впечатление, что не чистый пол протирала, а конюшню чистила.

Поддерживать разговор не было никакого желания, но я всё же нацепила на лицо приветливое выражение и, не смотря на присущую телу вялость, кое-как поднялась с постели, собираясь проверить содержимое шкафа.

— Вчера ночью поступила.

— Угроза или… по-женски проблемы? — продолжила та допрос, бросая на меня любопытный взгляд.

Я распахнула дверцу старенького шкафа и пропустила заданный вопрос мимо ушей, уставившись на абсолютно пустые полки. Не поняла. Как так?

— Простите, — привалилась плечом к хлипкой дверце, ожидая, пока пройдет головокружение, — а вы не знаете, где мои вещи?

Уборщица расправила спину и, приставив к подоконнику орудие труда, косолапо проковыляла к шкафу.

— А я откуда знаю! Я на этой неделе в дневную. Это ты, лапуля, у ночной смены спрашивай. А что, что-то пропало?

Я распахнула и вторую створку, отмечая пустующие вешалки, и перевела на собеседницу оторопелый взгляд.

— Платье, пускай и испачканное, но всё же, и сумка с документами. — Вчера по возвращению домой не успела выложить. Так и поехала с паспортом к Валу.

— Не знаю, — пожала та плечами, — у нас воровство не практикуется и ни разу на моей памяти такого не было. Девочки и продукты оставляют, и личные вещи, кто-то лежит два дня, кто-то на месяц задерживается. А попала ты как сюда?

— Муж привез, — вздрогнула, поняв, откуда растут ноги и обессилено рухнула на койку. Глеб, сволочь. Точно его рук дело, больше некому. Только зачем? Чёрт! По спине пробежал холодок, от которого я невольно поежилась, опасаясь самого худшего. Лишь бы не удумал чего. Ведь пока у меня нет документа, подтверждающего мою личность, я не смогу ни в ЗАГС обратиться, ни в тот же суд, если не получиться договориться полюбовно.

— Ну, значит, у мужа и спросишь, — хмыкнули мне в ответ, возобновив уборку. — Ох, ты ж мать моя женщина! — послышалось спустя минуту, когда следом за шваброй на середину комнаты из-под шкафа выкатилось обручальное кольцо. — Надо же, ещё и мужское. Вчера не было. Не твой ли, случайно выбросил? — уборщица приподняла золотое изделие и покрутила перед глазами, рассматривая массивное изделие.