Мимесис

Спустился дождь из облачной пустыни,

Играя вальс на огненном Кремле.

Ты песней недоплаканной застынешь,

Как отраженье неба на земле.

2017

В тихом ли омуте черти заводятся?

В громких ли правда словах?

Нам же с тобой выбирать не приходится,

Только на первых порах.

Что-то бормочет свое человечество,

Но это все ни о чем.

Я полюбил тебя, первая встречная.

Сядь, давай вместе споем.

Слышишь, за городом трубы пускаются

Дымом в отцветшую синь?

Здесь давно кончилась лесоповалица –

Стала гранитная стынь.

Ты ли намеренно мечешься в проруби,

Пробуешь тонкость на лед?

В городе вымерли белые голуби,

Видишь засохший помет.

Да не грусти, ведь бывало и горестней,

Слушай волынку из труб.

Давят машинные новые скорости

Лошади старой на круп.

Что же стесняешься? Тихая, млечная,

Взглядам моим нипочем.

Я разлюбил тебя, первая встречная,

Встань, давай дальше пойдем.

2017

Растянувшись по безвестию дорог,

На просторах диких, неисхоженных,

От меня ушел ты на восток.

Или я ушла на запад – тоже может быть.

И не скажем больше: «Ты да я»,

Не признаемся случайно в глухо спрятанном.

Развернулась родина моя

На степи огромной, неогляданной.

Нас зовет немыслимая даль,

Где знакомое чужим случайно кажется.

Я тебя теряю. Очень жаль,

Только судьбы наши не увяжутся.

2017

Запах осенний гуляет по городу,

Холод текучий заполнил горячее.

Скинул желтеющий клен свою бороду,

Дрогнет в тумане береза незрячая.

Я пробираюсь по сумрачным улицам,

Город сегодня – вчерашняя станица.

Столб облетевший уныло сутулится,

Провод на ветке бессильно качается.

Тихо темнеет. Находит уныние.

Воздух становится жидким и колющим.

Осень! Твои лишь глаза густо-синие

Здесь я могу посчитать чем-то стоящим.

Снарядный голод* –это голод на поражение,

По телу прокатывается топливная усталость.

От пуль пролетающих болью скользящее жжение –

Но нам все равно, ведь немного совсем осталось.

Ведь все равно мы разобьемся, как стекла оконные,

С треском взлетая под силой ударной войны.

Мы, безнадежно больные, немного сонные,

Воюем с тенями где-то на кромке страны.

Наши ноги, объятые сталью, одетые пламенем,

Шагают, идут, спотыкаются в газовом сне.

Мы гордимся беспочвенно старым и порванным знаменем,

В котором осталась мечта о прошедшей весне.

Наши головы лягут на землю, пробитые пулями,

Наше тело останется жить, раз не стихнет борьба.

В мире другом мы, возможно, и отдохнули бы,

Только в порох уйдет безнадежная наша мольба.

Мы продолжим брести неуверенно, падать и пятиться,

И на наших губах заострится животный оскал.

Пусть над нами взметнется сто раз судьбоносная палица,

Нам уже не так страшно – ведь каждый под ней пропадал.

Мы молились богам, замирая и падая где-то,

Истязая себя и надеясь на чертову прыть.

Мы вгрызались зубами в несчастный осколок планеты,

Забывая о разнице между «дожить» и «убить».

*Стихотворение посвящено Первой мировой войне. Снарядный голод – это кризис 1915 года, вызванный непредвиденным сокращением артиллерийских запасов на фронтах Первой мировой.

В стихотворении я пытаюсь осмыслить состояние молодого человека, столкнувшегося с ужасами войны. Представителя того поколения, которое впоследствии назовут «потерянным».

2017