Все жанры Все авторы
Записки о французской революции 1848 года - Павел Анненков

Записки о французской революции 1848 года

Страниц

205

Год

—

Творчески переписывая текст, можно добавить дополнительную информацию о важности французской революции 1848 года и ее влиянии на историю мировых событий. Также можно описать конкретные детали, визуальные образы и эмоции, чтобы текст был более живым и запоминающимся для читателя.

"Рукопись, о которой идет речь, является ценным источником информации о революционных событиях, которые произошли во Франции в 1848 году. Она воссоздает каждую деталь этого периода, начиная с февраля и заканчивая июнем того года. Необыкновенное произведение, написанное Анненковым, позволяет нам окунуться в сами события, стать свидетелями тех потрясающих моментов, которые так сильно повлияли на результаты революции.

Первая глава текста, по-видимому, была создана самим Анненковым во время происходящих событий, когда его эмоции были еще свежи и остры. В этой главе он просто, но точно фиксирует каждый факт, каждую деталь, которые вызывали у него сильные эмоции и шок от происходящего. Он делится своими непосредственными впечатлениями, словно приглашая нас прямо на место событий.

Французская революция 1848 года - это важный период в истории не только Франции, но и всего мира. Она стала вехой в развитии политических и социальных идей, влияние которых на последующие события невозможно недооценить. Эта революция привела к изменениям в управлении страной, а также стала драйвером для изменений в других странах Европы.

Таким образом, эта рукопись является не только историческим документом, но и окном в прошлое, которое сейчас становится частью нашего настоящего. Она позволяет нам увидеть французскую революцию 1848 года через глаза свидетеля и почувствовать энергию и страсти, охватившие Францию в то волнующее время."

Читать бесплатно онлайн Записки о французской революции 1848 года - Павел Анненков

[1]

…невыразимом вся масса откинулась назад{1}, и крик: «aux armes»[2] пронесся по всему Парижу. Люди бежали в беспамятстве, но вопя: «aux armes-trahison… ils veulent la révolution… la révolution… la révolution»[3].

Несколько человек схватили решеточную дверь нашу в ужасе [невыразимом] неимоверном и требовали, чтоб отперли ее, потрясая ее, между тем, как соломинку, concierge[4], жена его потеряли голову. Отпер посторонний человек. Показались раненые: работник с [разбитым] разрезанным ухом, женщина с простреленной щекой. [Крик] Раздались вопли и крики. За доктором никто не смел выйти, боясь нового залпа. Через четверть часа воцарилась на бульварах мертвая тишина, еще страшнее предшествующей бури, и в довершение картины привезли тележку, положили на нее трех или 4 убитых и при свете факелов, освещавших их окровавленные лица, повезли по городу.

Что династия кончилась, можно судить потому, что [этот] перед этим кортежем из народа [сопровождал] отступил [полсотни] отряд из кирасир [занимавший], занявший улицу la Paix. Кортеж направился к колоссальной Монмартревой баррикаде: она устроена была, как догадываются, радикалами.

Боковой улицей пробрался я к себе домой в 11 часов, еще дрожа от всех этих впечатлений, и никак не мог заснуть: до сна ли было. В доме у нас оказался тоже раненый: лакей с простреленной ногой.

Революция была уже сделана: стоило только дождаться утра. Куда девались все страшные приготовления 18 лет, сделанные Лудвигом Филиппом. Все рушилось от подлости самих консерваторов, от деморализации войск, от парижского народа, неудержимого, как только раз снял он с себя цепи.

И можно ли вообразить? Гизо в Палате, объявив об увольнении своем, объявил, что до составления нового М<инистерст>ва он восстановит порядок в городе силой, a «Journal des débats» (последний № монархического журнала «des Débats»), объявляя о возмущении, твердо уверен, что оно будет подавлено, и занимается, как ни в чем не бывало, разбором заседания Академии наук и книги о [старых] древних костюмах Нормандии, кажется!

Четверг

Четверг 24 февраля. День решительный, в половине которого монархия уже не существовала. Революция с этой минуты шла, как искра по труту. В ночь все улицы покрылись баррикадами{2}, и только слышно было стук ломов, падение деревьев, звон железа о камень. В 10½ часов утра король назначил министрами Одиллона Барро и Тьерса[5] и распустил Палату, но уже поздно. Никто не хотел более этих династических имен{3}, и я видел бедного Барро на лошади, окруженного малочисленной толпой работников, – его везли в М<инистерст>во, которым он не управлял. Тьерс был в Тюльери. Национальная гвардия{4}, очнувшись уже поздно от страшного своего промаха, кричала, что все уже кончено, и старалась уверить в этом и самое себя и других. Но в 11 ч. король отказывается от престола в пользу регентства герцогини Орлеанской и права на престол графа Парижского, с передачей всего дела на суд народа, а между 12 и 1 часом он тайком выезжает из Тюльери{5} с королевой, одной принцессой, двумя внуками, послав сперва герцогиню Орлеанскую с ее детьми в Палату депутатов. И последняя надежда утверждения этого акта Палатой пропала. [В три часа] Между тремя и 4 часами ворвался народ в Палату, и, между тем как Барро отстаивал права графа Парижского, Ламартин протестовал против законности и возможности подобного решения одной Палатой, Кремье и Ледрю-Роллен [объявив] хотели отстаивать права всей Франции на определение формы правительственной, а герцогиня Орлеанская, сидевшая в верхнем [углу] ряду с детьми своими, бросила бумажку со словами, смысл которых был следующий: «Я, бедная мать, сама требую для несчастного сироты моего избрания всей Франции, всего народа». В это время [народ] ворвавшийся народ согнал Созе с председательского кресла

Вам может понравиться: