Конец лета

Мари вздрогнула от тихого стука в дверь. Молодая девушка быстро стерла слезы, еще секунду назад тонкой струйкой стекающие по щекам и методично капающие на шелковую подушку.

– Входи, мам, – тихо произнесла Мари, пытаясь скрыть предательски грустные нотки в голосе.

В комнату грациозно вошла молодая женщина. Недавно ей исполнилось сорок, но на вид можно было дать не больше тридцати, ведь ее благородная красота напоминала бриллиант, над которым из года в год продолжал работать талантливый ювелир, мечтающий сделать свое идеальное творение еще более совершенным.

Женщина осторожно присела на край небольшого бежевого диванчика, нежно погладив дочь по пшенично-русым волосам. Как же Мари была похожа на мать: те же пламенные глаза с малахитовой искоркой, тот же гордо-независимый характер, такие же проблемы… Уж чего родителям нельзя было позволять, так это чтобы дети повторяли их собственные ошибки.

– Ты опять плачешь…

– Я не знаю, что мне делать, мам. Мне кажется, я не смогу без него жить, – Мари снова дала волю слезам. – Я просто не верю, что он ко мне ничего не испытывает… Этого не может быть… Неужели мне только показалось, что он любит меня…

– Позвони ему!

Мать уверенно протянула Мари мобильный. Многие не воспринимали первые девичьи слезы всерьез, но она знала, что нет чище и преданнее чувства, нежели юношеская любовь.

– Мам, ты что! Я не могу! Что я скажу ему… – Мари робко взяла телефон в руки.

– Скажи то, что написала в своем дневнике…

– Разве можно такое говорить парню…

– Иногда мы несмело молчим или гордость не позволяет нам открыться, а потом все готовы отдать, чтобы получить возможность произнести хоть пару фраз. Но ничего нельзя вернуть… А ведь буквально несколько сказанных или несказанных слов могут изменить нашу судьбу…

– Да что ты вообще в этом понимаешь! Разве ты когда-нибудь страдала, как я?! Ты всегда была счастлива с папой!

– Не сомневайся, Мари, мне пришлось пережить гораздо больше, чем ты можешь представить. Возможно, наступит день, и я расскажу тебе об этом, а пока просто поверь мне на слово. Звони! Не буду тебе мешать.

Выходя из комнаты, женщина на секунду остановилась, медленно проведя пальцами по запястью, на котором слабо виднелась потускневшая с годами татуировка. Изящная ромашка, призванная скрыть небольшую линию на руке, навсегда расчертившую ее жизнь на две части, практически всегда была спрятана за дорогими браслетами, чтобы не вызывать лишних вопросов. Кто бы мог представить, сколько ярких потусторонних воспоминаний, которым суждено было вечно храниться глубоко в душе, вызывал один только взгляд на этот неприметный цветок…