Путь в себя. Я и мои мужчины

Поздний вечер. Или ранняя ночь? Я откинулась в кресле и лениво наблюдаю, как принтер, тихонько жужжа, исправно выдает лист за листом. Моя книга. Двести с лишним листов радости, боли, сомнений, размышлений. Вся моя жизнь. Нет, немного не так. Изрядный кусок моей жизни. Я и мои мужчины. Так я решила назвать книгу.

Я жду, когда вылетит последний лист, чтобы приступить к празднованию. Передо мной на столе – бокал с мартини, тарелочка с фруктами, хороший шоколад. Импровизированный банкет по случаю…

– По случаю несостоявшейся любви, – подсказывает мне Скептически Настроенная Дама.

– Цыц, – беззлобно отвечаю ей я. – Любовь-то состоялась, это семья не состоялась…

«Собственно, почему? – возражаю я сама себе. – Есть я, есть Александрос и Мария, и это – моя семья». А муж и папа… Собственно, ради этого я и затеялась писать книгу. Чтобы разобраться! И покончить наконец с этими призраками из прошлого, чтоб они все были здоровы. Тогда и только тогда, когда я разберу свои внутренние руины и завалы, я смогу построить на этом месте Хрустальный Дворец новой любви.

Принтер трудится. Стопка листов растет. В них – целая эпоха. От 16 лет и до этого дня. Есть такая книга автора Пикуля – «Три возраста Окини-Сан». Так вот, в моей – тоже три возраста. Только моих. Три возраста – три мужчины. Три несостоявшихся любви. Или все-таки состоявшихся?

– Состоявшихся! Состоявшихся! – подпрыгивает Восторженная Дурочка.

– Состоявишхся-застоявшихся, – угрюмо бурчу я. – Помолчи, не отвлекай классика от нетленки.

Все эти персонажи – тоже я. Вы не подумайте, я не шизофреничка. Просто у меня богатое писательское воображение и склонность к самоанализу. Вернее, это я так думала, что к самоанализу. На самом деле я всегда анализировала, разбирала по косточкам, раскладывала по полочкам не себя – их. Моих мужчин.

А себя начала только тогда, когда решила написать эту книгу. И вот тогда я с удивлением обнаружила, что я – очень неоднозначная фигура.

Потому что не успела я перейти ко второму листу, как они стали проявляться. Сначала Восторженная Дурочка… А потом и остальные. И каждая подсказывала, комментировала, вспоминала…

Я писала книгу долго и за это время успела полюбить их. Полюбить себя… Разную! И такую… И такую… И еще такую вот…

Уверяю вас, это было непросто – принять их всех. Сначала они реально выводили меня из себя. Особенно эта, Скептически Настроенная… Она только и делала, что критиковала, насмешничала и выставляла меня полной дурой. Я любовно называю ее Злыдней. Потому что она иронична и беспощадна. Временами мне очень хотелось заткнуть ей рот – или заткнуть уши хотя бы себе, но я не могла – ведь она звучала не снаружи, а внутри. Потому что была частью меня. Кстати, теперь я полагаю – лучшей моей частью. Жаль, что я раньше ее не слышала… Скольких ошибок удалось бы избежать! Зато не случилось бы этой книги…