Товарищ Сталин, вы большой ученый…

Жанр: Стихи и поэзия

Автор

Страниц

Год

—

Юз Алешковский (1929–2022) – выдающийся русский писатель и талантливый поэт. Его творчество оставило неизгладимый след в истории литературы. Он стал автором знаменитых "лагерных" песен, которые, хоть и не исполнялись на советской эстраде, но запомнились людям по всей стране. Такие композиции, как "За дождями дожди", "Песня о Сталине", "Советская пасхальная" и "Окурочек" спелись в сердцах слушателей, даже не подозревавших об имени автора. Но даже сам Юз Алешковский не предполагал, что его "песенки" станут настолько популярными и настолько сильно тронут души публики.

Однако это далеко не все, чем прославился Алешковский. Его перу принадлежат и другие произведения, которые завоевали популярность у народа. "Николай Николаевич", "Кенгуру", "Маскировка" и другие произведения не сразу были изданы на родине писателя, но со временем получили заслуженное признание и любовь читателей.

В этом издании представлено почти все творчество Юза Алешковского. Страницы книги наполнены стихотворными текстами, написанными в разные периоды его жизни. Ранние произведения отличаются иронией, жалостливостью и издевательскими нотками, отражающими абсурдный мир советской действительности. А последние стихи, написанные автором перед его уходом из жизни, имеют неожиданную глубину и силу, раскрывая лирический дар писателя.

Это собрание стихотворных текстов поразит своей разнообразностью и неповторимостью. У каждой строки Юза Алешковского читатель найдет отражение его уникального стиля и гения. Эта книга станет настоящим сокровищем для всех ценителей литературы и поклонников таланта Юза Алешковского.

Читать бесплатно онлайн Товарищ Сталин, вы большой ученый… - Юз Алешковский

Издательство Азбука®

Автобиографическая справка

И с отвращением читая жизнь мою,
я трепещу и проклинаю,
и горько жалуюсь, и горько слезы лью,
но строк печальных не смываю.

Если бы величайший из Учителей, Александр Сергеевич Пушкин, не научил меня эдак вот мужествовать при взгляде на жизнь прошедшую, то я ни в коем случае не отважился бы самолично знакомить Читателя с небюрократизированным вариантом своей автобиографии.

Откровенно говоря, жизнь свою я считаю, в общем-то, успешной. Но для начала вспомним, что успех – от глагола «успеть».

Начнем с того, что успех сопутствовал мне буквально с момента зачатия родителями именно меня, а не другой какой-нибудь личности в Москве суровой зимой 1929 года. Слава Богу, что я успел родиться в Сибири в сентябре того же года, потому что это был год ужасного, уродливого Перелома и мало ли что тогда могло произойти.

Затем я успел возвратиться в Москву и познакомиться с уличным матом гораздо раньше, к сожалению, чем со сказками братьев Гримм. Потом я оказался в больнице с башкой, пробитой здоровенным куском асфальта, что навсегда нарушило в ней способность мыслить формально-логически и убило дар своевременного почитания здравого смысла.

Потом я пошел в детсад, но исключен был из него вместе с одной девочкой за совершенно невинное и естественное изучение анатомии наших маленьких тел. Так что в школу я попал человеком слегка травмированным варварски бездушной моралью тоталитарного общества.

Прогуливая однажды, я свалился в глубокий подвал, повредил позвоночник, но выжил. Врачи и родители опасались, что я останусь лилипутом на всю жизнь, хотя сам я уже начал готовиться к карьере малюсенького циркового клоуна.

К большому моему разочарованию, я не только продолжал расти, но превратился в оккупанта Латвии вместе с войсковой частью отца; успешно тонул в зимних водах Западной Двины; потом успел свалить обратно в Москву и летом сорок первого снова махнуть в Сибирь, в эвакуацию.

Вообще, многие наиважнейшие события моей жизни произошли за Уральским хребтом. Так что я имею больше конкретных прав называться евразийцем, чем некоторые нынешние российские политики, стоящие одной ногой в Госдуме, другой в Индийском океане.

Во время войны, в Омске, я успел влюбиться в одноклассницу буквально за месяц до зверского указа Сталина о раздельном обучении двух полов. По другим предметам я в школе драматически не успевал. Это не помешало мне успеть не только схватить от любви и коварства, от курения самосада и голодухи чахотку, не только выздороветь, но и возвратиться в Москву здоровенным верзилой – победителем палочек Коха, умеющим стряпать супы, колоть дрова, растить картошку, а также тайно ненавидеть вождя, с такой непонятной жестокостью прервавшего романтические общения мальчиков с девочками в советской школе.

Я был весельчаком, бездельником, лентяем, картежником, жуликом, хулиганом, негодяем, курильщиком, беспризорником, велосипедистом, футболистом, чревоугодником, хотя всегда помогал матери по дому, восторженно интересовался тайной деторождения и отношения полов, устройством Вселенной, происхождением видов растений и животных и природой социальных несправедливостей, а также успевал читать великие сочинения Пушкина, Дюма, Жюля Верна и Майн Рида. Может быть, именно поэтому я ни разу в жизни своей никого не продал и не предал. Хотя энное количество разных мелких пакостей и грешков успел, конечно, совершить.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: