Игра со Зверем. Ход пешкой

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Автор выражает глубокую благодарность Ольге Фост за деликатные замечания и ценные советы, а также Брутальной Старушке за безжалостную критику и увесистые подзатыльники.

Если можешь – беги…

Группа «Пикник»

Хлопнула дверь. Высокий мужчина вошел в залитый солнцем покой. С его появлением в комнате сразу стало тяжелее дышать, а свет как будто померк.

Широкоплечий, голубоглазый, красивый. Но во взгляде – мертвая застывшая жуть. Ни любви, ни обиды, ни ярости. Пустота. Страшная, непривычная.

– Торжествуешь? – спросил мужчина.

Женщина, стоявшая у окна, смотрела на него с болью.

– Нет, – ответила она, и голос был тверд. – Но я довольна.

За спиной вошедшего застыл худенький мальчик. Очень на него похожий. С таким же безжизненным взором. Он равнодушно глядел на взрослых и молчал.

– Вы заслужили. Все заслужили, – сказала женщина, тщетно борясь с рвущимся из груди рыданием.

Она отомстила. Но месть не принесла облегчения и радости, потому что не притупила боль потери и не умерила горечь предательства.

По щекам текли и текли медленные тяжелые слезы. Но мужчина словно не замечал страданий собеседницы. Посмотрел безо всякого интереса и уточнил:

– А о последствиях ты подумала?

Ему не было ее жаль.

Черные глаза женщины наполнились запоздалым пониманием. В них еще дрожала влага, но сейчас обиду и боль вытеснил медленно наползающий ужас.

– О последствиях? – спросила она сиплым голосом и прижала руку к горлу, словно испытала приступ удушья.

– Да. Вот, например, мой сын. – Он кивнул на безучастно стоящего в стороне ребенка. – Он тоже заслужил твой гнев?

Собеседница отшатнулась, хватая ртом воздух. Кажется, только теперь начала понимать, что сотворила, и испугалась. Хорошо.

Мужчина подошел вплотную и заглянул в наполненные болью глаза.

– Я любил тебя…

Ответом ему были только горькая улыбка и отрицательное покачивание головой:

– Нет. – Тонкие пальцы нежно убрали с высокого мужского лба прядь светлых волос. – Ты не умеешь любить.

– Теперь да, – последовал согласный ответ. – Не умею. Ни любить, ни сожалеть, ни раскаиваться. А ты?

Холодные голубые глаза смотрели в душу.

Женщина почувствовала, как по лицу снова ползут обжигающие слезы обиды и разочарования.

Она умела сожалеть. И бояться. И раскаиваться. И все еще умела любить. Взгляд метнулся к ребенку.

– Я все исправлю… – прошептала она, глядя в безжизненные детские глаза. – Мальчик мой, я все исправлю!

– Нет. – Голос мужчины оборвал сбивчивые обещания. – Уже не исправишь. Ты все отдала во имя своей мести и теперь пуста. Исправить не удастся. Поэтому смотри.

Он дернул ее к себе и развернул, заставляя вглядываться в застывшее, словно маска, детское лицо.

– Смотри.

Она закрыла глаза и прошептала:

– Ненавижу тебя… За то, что ты сделал со мной… с нами.

– Увы. Я бы и рад ответить взаимностью. Но не могу.

Мужчина развернулся к сыну, безо всякой ласки подтолкнул его к дверям и вышел следом.

Женщина осталась одна с вихрем противоречивых чувств, бушевавших в груди. Главным из которых была не обида. Отчаяние.