– Александра! Живо ко мне!
Начинается утро Стрелецкой казни. Времени всего лишь семь утра, а Светлана Викторовна уже проснулась и просто не знает, к чему бы придраться. Она уже указала мне на пыль на перилах лестницы, на всех шкафах в доме, указала на неубранный, запыленный чердак, который нуждается в уборке целой гвардии рабочих и даже «ткнула носом» на обгаженную комнату Кирилла. Что с ней происходит сегодня? И сейчас она кричит на весь дом, требует мне немедленно явиться в кабинет хозяина.
Что ж, надо так надо.
– Где тебя так долго носит?! Я тебя уже третий час зову!
Ну да, конечно, три часа назад я еще спала.
– Я пришла сразу, как только вы меня позвали.
– Закрой свой рот, маленькая паскуда! Не смей даже отвечать мне таким тоном, шлюшка! – Глаза женщины зло сверкнули на меня, и ее лицо тут же покрылось багровой краской. Казалось, еще немного и она точно взорвется. Но это ничуть меня не испугало, она снова пытается беспричинно меня оскорбить, и поэтому я молчать не стану.
– Почему вы так себя ведете? Что я вам такого сделала, что вы постоянно пытаетесь меня унизить или оскорбить? Но поверьте, ваши слова меня ничуть не задевают, так как я знаю, что они – лишь пустые слова, у них нет никакой связи со мною. Я не паскуда и точно не шлюха.
– Молчи наглая паршивка! Как только у тебя язык поворачивается назвать себя невинной. Думаешь, я не знаю, что ты спишь с моим сыном?
Слова Светланы Викторовны – ведро студеной воды мне на голову. Все ясно теперь, почему с утра она не в настроении. Беспокоится за сына, что он, бедненький, не ту себе женщину выберет.
Значит, она думает, что я сплю с Алексеем? Хорошо, пусть и дальше так думает.
– А вы про какого сейчас сына говорите? Про Алексея или Кирилла? – Не удержалась я, чтобы не съязвить. От нее я получила столько оскорблений, что думаю вправе немного «ответить». Нужно мне, как-никак, соответствовать своему новому статусу наглой паршивки. – Это я спрашиваю так, себе на заметку, чтобы знать, к какому из своих сыновей мы меня приписали.
– Ах ты дрянь! – Удар обжег мою щеку горячей волной. Но мне не больно. Разве это боль? – Я видела вчера вас двоих поднимающихся в его комнату! Видела, во сколько ты вчера ушла от него! Все знаю о вас, и не смей увиливать от разговора! Я тебя в последний раз предупреждаю, – угрожающе ткнула в меня пальцем, – подойдешь к моему сыну хоть на один шаг – я тебя раздавлю, как никчемную букашку раздавлю, ты это знай! Твоя жизнь превратится в ад, ты отправишься обратно на помойку, откуда и пришла в наш дом. В этом можешь не сомневаться.
– Я вам верю. И прекрасно вас поняла. Теперь я могу идти? – Я сделала спокойное выражение лица, словно ничего и не было: ни обидных слов в мой адрес, ни угроз, ни пощечины.
– Я рада, что ты меня поняла. Теперь ступай с моих глаз, мерзавка. И сегодня больше не попадайся на моем пути. Иначе ты пожалеешь, что на свет родилась, грязная, бесчестная, аморальная, падшая….
Дальше я уже не слушала «эпитеты» в свой адрес, молча развернулась и пошла прочь от этой ненормальной женщины. С головой у нее точно не все в порядке. Владимир Николаевич – с доброй, открытой душой, с сердцем, наполненным любовью и состраданием к окружающим, и на вид довольно не глупый мужчина. Как? Как так получилось, что он полюбил такую женщину? Уму непостижимо….
