Оковы Равновесия

Недалекое прошлое

Признаю честно, я виновата перед Вами. Я подлая, жестокая, мерзкая и циничная обманщица, с Вашей, вполне обоснованной ситуацией, точки зрения. Подозреваю, что Вы наверняка найдете куда больше красочных эпитетов для обозначения совершенного мной.

Признаю, я использовала мгновения Вашей благосклонности, чтобы добраться до ключей, карт, архивов и арсеналов.

Но не обвиняйте меня в лицемерии. В том, что Ваше общество доставило мне несказанное удовольствие, я признаюсь откровенно и честно, и, уверяю, это правда. Верьте хотя бы в это!

Как странно считать искренность чувств, возникших между двумя врагами, единственным утешением.

Как странно убеждать Вас в своей честности, предавая.

Как странно надеяться, что Ваши чувства были искренни и я не зря трачу последние мгновения перед бегством не на заметание следов, а на прощальное письмо.

И я не прошу прощения, ибо для меня его не существует.

Вы не хуже меня знаете, что когда речь заходит о выживании вида, всем остальным пренебрегают. Мелочами — жизнью, честью, именем, чувствами… Можно обманывать, предавать, убивать… Так все начиналось, но потом, позже, все изменилось. И стало только тяжелее.

Мы такие разные, да, но как же в решениях похожи.

Для нас обоих есть только долг.

Бесконечно тяжелый долг перед расой, который ведет нас в разные стороны, когда душа просит совсем иного. Мига близости, капли безоблачного счастья. Доверия. Но сколько жизней можно отдать за несколько дней покоя? Чужих жизней, за которые отвечаешь.

Ваша благосклонность, моя благодарность — все прах и тлен перед предназначением и долгом.

Для меня все еще сложнее. Мой долг — не перед расой, не только перед сеани, он — перед самим миром. Перед мирозданием, перед магией и самой стихией.

Долг, призвавший меня, сильнее самых ярких чувств. И разумом я прекрасно это понимаю, потому, содрогаясь от ненависти к самой себе, совершаю то, что совершаю.

Как говорили великие древние, что жили не здесь: «Делай что должно, дабы случилось что суждено». Нам не суждено быть рядом среди войны. Нам суждено стать врагами.

Что бы Вы ни сделали теперь, руководствуясь уже своим долгом, понятиями чести, присягой и клятвами, пускай мне говорили, что у дэрхани чести нет, даже ненавистью, на которую Вы имеете полное право, я приму это. Когда настанет мой черед расплачиваться, клянусь, смиренно приму свою участь. Хотя не раньше, чем исполню свой долг.

Я — виновата!

Но противиться бросившей меня в неизвестность силе я не могла.

И нет, я не оправдываюсь, я просто хочу рассказать, хотя бы Вам. Тяжко не иметь возможности поговорить о том, что произошло со мной, о цепях, что тянут куда-то, заставляют делать что-то, но Оковы словно наложили печать запрета на разговоры о происходящем. А вот так, в письме… можно.

Я потеряла много, почти все. От прошлой жизни остались только смутные картинки, ощущения, обрывки разговоров.

Но мой родной мир другой, и он мне более недоступен. Ведь в нем я, кажется, умерла.

Помню…

Высокие дома, выстроившиеся рядами, как на параде, густо-серое небо, расцвеченное лучами прожекторов, узкие полоски зелени. Сотни машин, несущихся по дорогам, ручьями растекающиеся по многоярусным развилкам.

Чьи-то теплые ласковые руки, мелодичные голоса. Колыбельная, нежно журчащая в сознании. Строгое, но гордое лицо отца, мягкая улыбка матери.