Бывшие. Заноза для Чеширского

– Ириш, ты в порядке? – тихий, виноватый голос лучшей подруги вырывает меня из мыслей, пока я в туалете универа старательно обрабатываю ссадины на локте.

Ауч! Больно, до слез! Всего несколько минут назад ее бывший, словно грозовая туча, налетел на нее, осыпая оскорблениями. В итоге пришлось в буквальном смысле встать грудью на защиту подруги.

– Да фигня, – отмахиваюсь, стараясь, чтобы улыбка выглядела хоть чуточку естественней. – Главное, что ты цела и невредима.

Катя – моя лучшая подруга. Она невероятно классная! Сама нежность и доброта, заключенные в хрупкую оболочку. Но слишком уж стеснительная. Я уже который месяц бьюсь над тем, чтобы она набралась смелости и призналась в чувствах Степану – другу ее отца.

Пока, увы, тщетно.

Если у меня получится, я точно заслужу звание почетного купидона нашего университета! Грамоту, конечно, не вручат, зато совесть будет чиста.

– Ира! – позади раздается голос, от которого внутри все невольно сжимается. Это Стас, наш одногруппник.

Я отшила его год назад, после недолгих отношений, о которых жалею каждый божий день. Хорошо хоть повод был веский. Он целовался с одной из местных «королев общаги».

– Чего тебе? – бросаю на ходу, стараясь ускорить шаг. – Иванов, мы опаздываем на лекцию.

– Ира, я скучаю! – пафосно провозглашает он, и от этих слов меня подташнивает. – То, что ты увидела тогда в клубе… это было не то, что ты подумала!

Это как вообще?

– Стас, ты изменил мне год назад, тогда же я тебя и бросила, – освежаю его память, в которой, видимо, образовались дыры размером с цыпленка тикка-масала. – Все. Финита! Я такое не прощаю.

– Но…

– Свободен!

Гордо вздернув подбородок, я разворачиваюсь и увлекаю за собой Катюшу, оставляя Стаса с глупо открытым ртом. В аудитории странно пусто и тихо. Обычно наша преподша – ходячий эталон пунктуальности.

Проходит пятнадцать, двадцать минут… Тишина начинает звенеть в ушах.

– Ну, может, сегодня нас и правда отпустят, – лениво потягиваюсь. – Сходим в кафе, что думаешь? Или у тебя планы на вечер со Степаном?

– Прекрати! – щеки Кати заливает такой яркий румянец, что ее можно использовать как маяк.

Мне становится немного завидно ее чистой, почти детской невинности. Потому что сама я растеряла эти качества где-то на обочине прошлого.

Нет, я тоже любила. Безумно, безоглядно, летала на крыльях. Но их тогда жестоко сломали. Самым циничным и беспощадным способом.

И теперь мне остается лишь тихо радоваться за подругу, которая еще может позволить себе роскошь искренних чувств.

– Ну что, народ? Айда в деканат, выяснять? – предлагает староста, но в этот самый момент дверь распахивается.

Я в это время уткнулась в телефон, листая ленту соцсетей. Поднимаю взгляд и каменею.

Прямо у кафедры, рядом с нашим деканом, стоит Мирон Чеширский. Палач моих надежд. Тот, кто три года назад втоптал мое доверие в грязь и бесследно исчез.

Воздух застревает в горле колючим комом.

Катя мгновенно считывает мое состояние.

– Что такое? Ты чего? – шепчет она, наклоняясь ко мне.

– Он… – пытаюсь выдохнуть, но дыхание сбивается, предательски дрожит. – Это же…

– Добрый день, – голос декана звучит как будто из-под толщи воды. – Как вы знаете, Вера Степановна ушла в декрет. А у нас с вами замена. Этот курс у вас будет вести наш новый преподаватель. Чеширский Мирон Генрихович.