Укрытие

Оно впилось в плоть, методично откусывая по куску. Человек кричал и бил кулаком по зеленой хитиновой спине своего палача, лежа на земле. Пытался отодвинуть руками его морду от себя. Все безуспешно. Стиснув зубы человек запрокинул голову. Бурчал что-то невнятное, вцепившись руками в свои волосы. Потом пытался перевернуться со спины набок, но правая нога была зажата лапами насекомого. Приподнял голову и увидел, что нога выше колена уже объедена до кости. Сквозь туман в сознании он понимал, что эти стеклянные глазки, не выражающие ничего: ни злобы, ни жалости, ни радости от успешной охоты… эти глазки – последнее что он увидит в своей жизни.

Эти существа не могут, сострадать, не могут переживать, волноваться, грустить или испытывать счастье. Они не понимают боли и страха. Сначала убить, а потом есть это бессмысленно с практической точки зрения бесчувственного создания. Пустая трата времени и энергии. Он хочет есть, и он ест. Сразу, как только схватит. Кусок за куском отделяя плоть от кости.

Валентин вскочил с постели. Стоял на полу и смотрел на свою ногу. Отдышка. Сердце бешено колотилось.

– Целая, – подумал он, – целая… как же реалистично. Кажется, я даже боль чувствовал.

Он провел рукой по мокрому от пота лицу. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы рук. Чувствовал покалывание в конечностях. Постоял еще несколько секунд, глядя на вращающийся вентилятор на потолке, вспоминая только что увиденный сон. Что-то промелькнуло сбоку. Он резко повернулся и уставился в угол комнаты. Всматривался в темный непонятный силуэт.

– Показалось что ли, – думал Валентин, – нервы расшатались, мерещатся уже движения всякие.

Подошел к выключателю на стене и сделал свет чуть ярче. В углу лежал рюкзак Миши. Валентин перевел взгляд на часы. Те показывали шесть утра.

– Можно и будильник не ставить, – думал он, – внутренние часы сами знают, когда запустить кошмар в моем сознании. Во всем надо искать положительные стороны. Ладно, надо собираться.

Петр, подняв руку, дал понять отряду из тридцати человек, идущему за ним, что надо остановиться. Сдвинув брови, он уставился в карту. Валентин смотрел на капельку пота, свисающую с носа Петра.

– Наверно неприятно с бородой ходить в такую духоту, – думал Валентин, разглядывая красное от жары лицо Петра, – точно градусов сорок сегодня.

Петр вытер рукой лицо и посмотрел в сторону.

– Этой норы нет, – сказал он, показывая пальцем на небольшой холмик, метрах в пятидесяти от них, – надо пометить.

– Там труп, – сказал Валентин.

– Вижу, – ответил Петр, – съел все мягкое, а кости с одеждой выкинул. Странно что вчера мы его не заметили.

Сзади среди людей началось оживленное обсуждение ситуации.

Петр увидел, что один из отряда направился в сторону норы.

– Твой что ли? – кивком головы Петр показал на отделившегося от отряда человека.

– Да.

– Это который Индус?

– Да, – сказал Валентин, – это Юсуф.

– Юсуф, – усмехнулся Петр, узнав его имя, потом прокашлялся в кулак и заорал:

– Эй! Червяк! Сюда подошел! – Его крик эхом разлетелся по джунглям, – пыль компьютерная, – негромко добавил он и с улыбкой посмотрел на Валентина.

Худощавый темнокожий человек в серой футболке и синих штанах обернулся и быстрым шагом пошел обратно к отряду.

– Он, кстати, талантливый программист, хоть и молодой еще – сказал Валентин, – зря ты так грубо.