Всё не то, чем кажется.
Майя
Целый мир заблуждений скрывается за тишиной. В
словаре человеческих недугов упоминается болезнь, истинная суть которой известна
немногим. Это тугоухость. И я одна из тех, кто знает о ней всё. Я с ней живу.
Таких, как я, окружающие жалеют, полагая, что мы не
способны учиться, работать. О развлечениях и вовсе речи не идёт. Хотя обычно подобные
мысли посещают уже после того, как незнакомец задел плечом и нагрубил, потому
что его не услышали.
А ещё есть те, кто не делает разницы между
нарушением слуха и отставанием в умственном развитии. Такие стараются избегать
общества глухих.
В том числе и поэтому последние четыре года я обучалась
дистанционно и почти никуда не выходила (за исключением визитов к врачу и в
ближайший магазин), собственным примером подтверждая один из многочисленных
стереотипов. Но, конечно, причина была совсем в другом. Я не смогла перебороть
себя и явиться в класс после того, как частично потеряла слух.
Не хотелось на себе испытать, что значит — стать
изгоем. Друзья отвернулись бы, и обязательно нашёлся бы тот, кому по душе
подшучивать и посмеиваться в сторонке. Встретиться со всем этим лицом к лицу?
Нет уж…
Другое дело университет. Я собралась с духом и, пока
не передумала, быстро отправила документы на выбранный факультет. Втайне от
мамы. Конечно, я призналась ей, но чуть позже. И на меня тотчас вылились разом
все её переживания, а после в кухне ещё долго пахло корвалолом.
— Вот мы и приехали. — Мама крепче сжала руль нашей
старенькой иномарки и посмотрела в окно на эклектичное четырёхэтажное здание. —
Майя, ты уверенна? Юридический — это ведь так сложно.
На её лице отразилась вся гамма душевных мук: от
лёгкого волнения до паники. Мама так сильно постукивала пальцами по рулю, что
не заметила, как нажала на клаксон, и громкий «би-и-ип» заставил нас обеих вздрогнуть.
Сестра на заднем сиденье не шелохнулась.
Прохожие оглянулись.
— Я тебе уже говорила, что хочу попробовать. И это не
сложнее других специальностей. Не могу же я дома сидеть до смерти. — Я потёрла
переносицу, чтобы скрыть волнение.
— Типун тебе на язык! — махнула мама, наконец
отпуская руль. — А если тебе не понравится?
Она окинула тревожным взглядом молодёжь на крыльце
корпуса.
К зданию уже тянулись многочисленные студенты. И
неуверенные первокурсники, как я, и бывалые старшекурсники. Мимо что-то стремительно
протарахтело и скрылось за поворотом. Я даже не успела заметить, что это было.
— Тогда и буду думать, — ответила я.
— Уйдёшь? — В мамином голосе таилась плохо скрытая
надежда.
Последнее время я старалась быть незаметной и тихой,
чтобы не выделяться и быть как все. Но сколько можно сидеть в своей раковине?
— Я подумаю об этом после.
— Не в твоём положении думать после… — назидательно
начала она.
— Ма-а-а, — взмолилась я.
Она посмотрела на часы, а я — на мамины поджатые
губы, как на собственное отражение. Обе узколицые, с острыми тонкими носиками,
худые. «Кожа да кости», как любила говорить бабушка.
В машине что-то постукивало в наступившей тишине.
— Нужно в автосервис, уже давно просится, — сменила
тему мама, а я нахмурилась. И она пояснила для меня, дублируя слова жестами: —
Стучит что-то.
— Я слышу, — тихо сказала я, не без печали, и
потянулась к ручке двери.
