В момент отчаяния и разлуки, молчаливая просьба пронзает взгляд и решительность мужчины. Он уверен в своей силе и не желает вернуть жену, несмотря на ее мольбы. Для нее единственное, что действительно важно - вернуть своего сына. Но его усмешка говорит о том, что он готов на все ради собственного удовлетворения. Для него семья - это плен, а разлад - свобода. Вся борьба сосредоточена в одном моменте, в одном выборе: остаться и мириться с унижением или уйти, оставив все позади.
- Освободи меня! - кричу я, взвизгивая и пытаясь вырваться из его хватки. - Отпусти! - я отталкиваю его и делаю шаг назад. Мои волосы обволакивают лицо, дыхание учащается, руки трясутся, и я еле удерживаюсь, чтобы не расплакаться. Но я не должна сломаться здесь и сейчас, не перед ним!
- Ты не изменилась вовсе, - произносит он, вглядываясь в меня. Его слова обжигают, пробуждая забытые чувства.
- Но я могу сказать то же самое о тебе, - удается мне выпустить изо рта.
Я чувствую к нему ненависть. За то, что он бросил меня. За то, как он изменил мою жизнь. И мне страшно. Страшно, что он заберет у меня сына. Моего собственного сына.
Данная сцена описывает сложные отношения между главными героями, их страхи и злость, которые заставляют их бороться за свою семью. В этой борьбе проявляется сила героини, несмотря на все испытания, с которыми ей приходится столкнуться.
– Откуда так далеко пришла, Хрустальная? – насмешливо спрашивает жуткий хриплый голос, когда я была на заброшенной улице. – Пусти! – кричу я, борясь с ним, пытаясь отделить его лапу от себя. – Отпусти! – повторяю я, испуганно дрожа. Мне хотелось просто закричать на всю округу, но никого вокруг не было, кто бы мог придти на помощь.
– Отпустить? – удивленно спрашивает он, открывая заднюю дверь. – Как отпустить? Нет, Хрустальная, ты мне должна, – добавляет он, бросая меня на кожаное сидение. Я смотрю на него сверху вниз, думая, что могу оттолкнуть его и убежать.
– Даже не думай, – говорит он, будто читая мои мысли. – Не усложняй себе положение, – хихикает он, захлопывая дверь перед моим носом.
Я испытываю смесь страха и решимости, пытаясь найти способ сбежать из этой ловушки, и мне кажется, что только моя собственная сила сможет помочь мне выбраться из этой ситуации.
— Давай проконсультируемся, — прошу, едва сдерживая дрожь в голосе.
— Мне уже хватает слов на год вперёд, — отвечает Давид, крепко ухватившись за мой локоть, словно за спасательный круг, и начинает тянуть к трапу.
— Ты просто обязан меня выслушать, я…
— Ты сейчас займешь отведенное место и не произнесешь ни слова, пока я не скажу, — произносит он с едва сдерживаемой агрессией, и его голос поднимается, привлекая внимание окружающих.
— Почему ты так со мной? — спрашиваю, стараясь сдержать слёзы, ощущая, как стыд разгорается внутри, как спелый томат под жарким солнцем, на глазах у незнакомцев.
— Ты что, надеялась, Хрустальная, что я выйду из тюрьмы, мы проведем романтическую свадьбу и будем счастливы вместе? — отвечает он с явным сарказмом. — Ты всё потеряла, когда отправила меня за решётку.
— Я не имела выбора… — начинаю, но он перебивает:
— Закрой рот, иначе все в этом самолете узнают, как ты умеешь пользоваться словами!
Происходящее вокруг меня становится размытым, как...
