Adibas

Бобо умеет все. И пасту готовит сказочно, и в именах героев сериала Lost не путается, а сосет вообще лучше всех.

Бобо… Крепкие соски, лоснящееся от крема тело, змеиная талия и искусный язык.

Лежу в постели один. На мобильнике полдесятого. Проспал два часа лишних. Снилось, что мой мозг светится подобно лампочке. А по его извилинам бегают цветные искры, как сигналы – по оптико-волоконному кабелю.

На тумбочке у кровати стакан молока, круассан на тарелке и таблетка «Центрума». Думаю, скоро эта немудреная комбинация станет моим привычным завтраком. Выходит, Бобо встала, оделась, сбегала за круассаном, а я ничего не слышал?

Беру круассан, и Эфекс тут же запрыгивает на кровать. Быстро виляет хвостом: вправо-влево – изображение размыто. Тычется в лицо, лижет. Норовит засунуть свой сухой теплый язык мне в рот. Изо всех сил корчит радость. Весь спектакль из-за несчастного кусочка круассана. Наконец ложится мне на грудь и преданно смотрит в глаза.

– Отвали! – говорю. – Пшел отсюда!

Обиженно поджав хвост, он понуро плетется к подушке Бобо. Дрожит, но с круассана глаз не сводит. Глаза у него большие и водянистые, как у Амели в фильме «Амели». Рад бы вырвать лакомство у меня из рук, но не осмеливается. Как я его понимаю! Это лучший круассан в Тбилиси. Из недавно открытой французской пекарни на первом этаже моего дома. С вишневым джемом, изюмом, ванильным кремом, марципаном, шоколадом, творогом… это больше чем круассан. Это Гольдберг-вариации в исполнении Гульда.

Эфекс смотрит прямо в глаза, стыдит. Но его лакримоза сегодня не трогает. Обоим ясно, что развести меня не удастся даже на крошки. Воздушное тесто тает во рту. В желудке благостное тепло.

Сбрасываю одеяло. Вижу откинувшийся на мой живот хуй. Чувствую, как он надувается и пульсирует. Не могу отвести глаз. My funny Valentine — так Бобо называет мой член. Есть что-то гипнотическое в созерцании стоячего хуя. Неужели все мы слуги этих двух господ – желудка и хуя? Разумеется, понимает это и Эфекс: смотрит то на круассан, то на my funny Valentine.

Запиваю «Центрум» молоком, бегу в ванную. Эфекс, злой, что остался без круассана, с лаем бросается за мной, делает вид, что хочет схватить меня за пятку. В гостиной бубнит плазма. На TV1000 идет «Лабиринт Фавна». Точнее, его заклинило. Кадр застрял. Белый монстр подносит ладони с глазами к лицу. Половина кадра теряется в пикселях. No signal to display. Кабельное телевидение в последнее время гонит не по-детски. Переключаю на «Имеди». По какой-то трассе едет колонна танков. За кадром бездушный речитатив диктора: «…генерал Кулахметов называет это дезинформацией и категорически отрицает факт вступления российских танков в Тбилиси. Тем не менее, уже час не затихает интенсивная стрельба в районе Диди Дигоми…»

Сначала встаю под горячий душ, тщательно натираюсь скрабом по самое горло. Восковые гранулы и кокосовая стружка приятно массируют тело. Максимально охлаждаю воду; зубы тоже чищу по своему методу. Есть две вещи, от которых, наверное, уже никогда не отвыкну: ледяной душ и чистка зубов до крови. Эрекция не спадает. Слащавый аромат скраба снова напоминает о Бобо. Ну, не глотает она, а сейчас бы только так в рот присунул.

Женщин я делю на две категории: глотает/не глотает. Я убедился, что не глотающие сосут лучше. Конечно, это не аксиома. Просто именно об этом свидетельствует мой опыт. Бобо, например, не глотает, но сосет как богиня. Когда кончаю, рот у нее наполняется спермой, а сердце – молитвой. Вот это и есть подлинный минет. Дисциплина святых: во рту сперма, в сердце молитва, в руке хуй.