Катриона: Восход Черной звезды. Часть первая

Смерть оказалась... странной. Головокружительной, стремительной, сверкающей… Я куда-то падала, крепко удерживаемая чем-то, смертью, наверное, затем оказалась лежащей на твердой земле. Точно на земле - несколько камешков ощутимо давили в спину... А еще у смерти имелся… смех – безумный, громкий, исполненный невыразимого облегчения и... очень напоминающий смех кесаря. И самое невероятное - как выяснилось, после смерти чувствуется ветер, слышно как шумит листва деревьев и даже птички пением оглушают...
Забавно, весьма.
Но, в общем и целом умирать мне не понравилось. Странно, жестко, неудобно, жарковато, в горле пересохло и впридачу этот радостный смех. Да, смерть это определенно не то, что про нее вещают жрицы Матери Прародительницы. Жаль не смогу просветить их на данную тему, действительно жаль… мы бы тогда жестко урезали поборы храмовников с жителей Прайды.
Вдруг смерть пробормотала какую-то фразу и разразилась очередным приступом хохота... И назрел вопрос века: Разве смерти полагается разговаривать кесаревским голосом, а затем торжествующе хохотать? На мой взгляд, это все как-то… не этично, с точки зрения морали и вообще мировой справедливости. Нет, я не против того, чтобы смерть разговаривала и даже хохотала, но не кесаревским же голосом!
Не желая и далее находиться в неизвестности, я распахнула глаза… и тут же закрыла! Потому что в зеленовато-голубом небе ярко светило белое солнце… и если бы одно! Подняв руку, я чуть прикрыла глаза от света и осторожно приоткрыла сначала один глаз, затем второй… Из-под полуопущенных ресниц превосходно разглядела и первое и второе солнца! Сердце пропустило удар… Я медленно села, продолжая все так же, вглядываться в небо…
Совершенно незнакомое мне небо!
Холодок нарастающего ужаса пробежался по спине … И момент незнакомости с данным конкретным небом пугал гораздо, просто таки гораздо больше, нежели кесарь, торжествующе вальсирующий на поляне.
Появилось желание лечь и умереть повторно!
Закрыв лицо дрожащими ладонями, некоторое время сидела, пытаясь принять, осознать и уяснить три малоприятных факта:
1. Факт первый: Я жива, - по сути это конечно приятный факт, если бы не два последующих.
2. Факт второй: Кесарь жив, - если быть совсем уж откровенной, то и данный факт не вызывал у меня отчаяния, так как с неубиваемостью императора Араэдена я уже была вынуждена свыкнуться.
3. А вот поистине поистине удручал факт номер три: ЭТО НЕ МОЙ МИР!
И мне орать хотелось от ужаса, но… но жизнь научила смотреть в глаза трудностям и искать решение. И я вновь осматриваю зеленовато-голубой небосклон, два солнца – белое и... темное. От белого глаза слезятся, на черное смотреть жутко. Еще раздражает хохот кесаря. Он не просто раздражает – он бесит, учитывая, что император явно торжествует.
Но не будем о грустном. И я окидываю взором странный пригорок, на котором мы оказались, странный лес, который этот пригорок окружает, странные горы на горизонте, потому что горы бело-серые, а покрывают их голубые снежные шапки.
И я понимаю: Готмир был сущим пустяком по сравнению с тем, где я очутилась сейчас! Просто пустяком! Интересно, а где я?
– Это МОЙ мир! - счастливый голос кесаря огласил окрестности. - Мой Эррадарас! Я вернулся.