А теперь мы порвем Африку!

– Прошу в машину. Пора, – вежливо, но настойчиво произнес сопровождающий – огромный широкоплечий мулат, эдакий гибрид человека и мамонта.

– Слушаю и повинуюсь, – невесело усмехнулся Феникс.

Он положил на деревянную старомодную резную стойку из красного дерева один тяжелый фолиант в кожаной обложке и засунул под мышку другой, за который уже расплатился. Кивнул смуглому, преданно глядящему на него букинисту. Толкнул тяжелую дверь тесного магазинчика с вывеской «Мудрые книги от Шикума». Шагнул на асфальт, плавящийся под немилосердным восточным солнцем, и ощутил, как по позвоночнику поползла ледяная змейка. Она забирала силы из ставших вялыми ног. Что это означает – ему подсказывал богатый опыт. Это сама Королева Смерть сигнализировала о своем приближении.

Феникс отчетливо осознавал, что сейчас, на этой пыльной, замусоренной сверх всякой меры узкой азиатской улочке случится нечто такое, что перечеркнет обыденную суетливость хотя и зимнего, но все равно тропически жаркого дня…

На ватных ногах, сжимая только что приобретенное прекрасное издание Байрона XIX века в воловьей коже и с золотым тиснением, он сделал несколько неуверенных шагов в сторону проезжей части. Ощущение ледяной жути не покидало его. И вовсе не прибавляли уверенности прикрывавшие его телохранители, сильно смахивающие на карикатурных персонажей комиксов: здоровенные, в темных очках и строгих костюмах – это в такую-то жару! Феникс всегда считал, что излишне привлекать к себе внимание таким маскарадом, но его хозяева были эдакими любителями внешних эффектов.

Улица состояла из трех-четырехэтажных домов с глухими ставнями, сохнувшим на веревках бельем и многочисленными торговыми лавками на первых этажах. Теснота. Духота. Смуглые, мельтешащие фигуры туземцев, которых невозможно отличить друг от друга. Раздавленные гниющие фрукты под подошвами ботинок – того и гляди навернешься. Бьющий в нос убойный запах варящегося в ближайшей забегаловке осьминога. Гулкий шум голосов. Клаксоны мельтешащих такси. Велорикши, шевелящие педалями и развозящие клиентов. Вот она, Юго-Восточная Азия, во всей ее красе. Эта атмосфера экзотики, тесноты и вони давно не радовала Феникса. От одного вида многолюдных улиц у него сдавливало обручем голову.

В нескольких десятках метров стояла разъездная машина Феникса – черный «Мерседес S-600», с затемненными стеклами, броней уровня защиты В-6, держащей удар пули автоматической винтовки, с широкими колесами специальной конструкции, обеспечивающими движение, даже если шины практически полностью теряют давление. Чуть дальше прижался к тротуару мощный внедорожник «Ленд Крузер 200», тоже бронированный – это машина прикрытия.

Феникса оберегали, как могли. Он слишком ценный кадр, чтобы им рисковать. Но и держать его взаперти негуманно и вредно для дела. Натура творческая – затоскует, обороты сбавит. У него была одна, но пламенная страсть – старые книги. Он мог напрочь забыть об обеде и ужине, погрузившись с головой в работу, колдуя сутками напролет со своей аппаратурой и любимым ноутбуком. Но этот еженедельный ритуал похода по букинистическим лавкам азиатского города, где иногда попадались сокровища, притом по дешевой цене, он не мог пропустить.

Шедший впереди ученого телохранитель-мулат махнул рукой, по форме и размеру напоминавшей железнодорожный семафор. «Мерседес» послушно тронулся с места и затормозил метрах в пятнадцати от дверей магазина – ближе мешали подъехать нагло выставившиеся на проезжую часть овощные лотки и приземистые мусорные баки.