Сказание о граде Ново-Китеже

Это присказка покуда,

Сказка будет впереди.

А. Твардовский, «Василий Теркин»

Казалось, вся Москва устремилась в Тушино. Отчаянно звенели переполненные трамваи, сигналили на разные голоса троллейбусы, гудели пригородные поезда. В одну сторону, без встречного движения, неслись сплошным потоком автомашины: и дряхлые ветераны московских улиц, потрепанные «фордики», «линкольны», «бенцы», и отечественные «эмки», «газики», и фронтовые «виллисы», и только что появившиеся на свет, с еще не снятыми ограничителями «москвичи» и «победы». Между автомобилями тарахтели мотоциклеты, по обочине бесшумно неслись велосипеды, а по тротуарам шли толпы пешеходов. И вся эта лавина катилась к Тушинскому аэродрому.

Против села Щукино, где Волоколамское шоссе поднималось на крутой взлобок, остановилось, обессилев, такси – ветхая, даже лохматая какая-то от старости «эмка», с простреленным, в лучеобразных трещинах ветровым стеклом. Побывала, видимо, на фронте и вернулась, хоть и калекой, в ряды московских трудяг-такси. Сидевший рядом с водителем генерал-майор удивленно спросил:

– Что случилось? Капризничает «старуха»?

– Вот то-то что «старуха»! – со сдержанной яростью ответил водитель. – На пенсию ей пора. Мешок металлолома, а не машина!

Он вылез из кабины и нырнул под капот. Генерал тоже вышел на асфальт и, повернувшись спиной к шоссе, начал любовно глядеть на Москву, отсюда, с пригорка, видную хорошо и далеко. Залитая утренним августовским солнцем, она словно улыбалась радостно. А ведь совсем еще недавно, какие-нибудь года два назад, на ее улицах, пропахших тоскливой гарью пожарищ, грохотали залпы зениток, стоявших в городских скверах, а в небе подвывали бомбардировщики с черными крестами на крыльях.

– Готово, товарищ генерал, уговорил нашу «старуху». Поехали! – крикнул водитель, захлопывая капот.

Генерал шагнул к машине и остановился. Спокойное, крепкой кости лицо его дрогнуло. Глубокое волнение, удивление и радость отразились на нем.

Лавина мчавшихся по шоссе машин, поднимаясь на взлобок, сбавляла ход. Мимо «эмки» в двух шагах медленно проехал «виллис», густо измазанный мазутом по брезентовому борту. На заднем сиденье «виллиса» был только один человек, сухой, мускулистый, подобранный, в морском кителе и мичманке с тупым нахимовским козырьком, как-то особенно лихо сдвинутой на бровь. Он равнодушно скользнул по генералу взглядом цыганистых, с синеватыми белками глаз, а генерал бросился за «виллисом», закричав пересохшим от волнения голосом:

– Птуха!.. Федор Тарасович!.. Мичман!..

Но «виллис» уже заслонили проезжавшие машины.

Генерал кинулся к такси и крикнул водителю:

– Видел «виллис», измазанный мазутом? Гони за ним! Догонишь – что хочешь с меня спрашивай!

– Сегодня без обгона, товарищ генерал, – сказал опасливо водитель. – Верная неприятность от ГАИ!

– Давай, давай! Не отставай хотя бы. Ко входу на аэродром вместе подскочим, и то хорошо. Я его тогда при входе перехвачу!

Дряхлая «эмка» по-молодому рванулась вперед, азартно дребезжа и мотором, и кузовом.

– Кого перехватите? Украл он у вас что-нибудь?