Инверсия Фикуса

До чего же противен октябрь в Глуховецке! Холодно, дождливо, грязно и невыносимо тоскливо. Одинокие дома стоят, словно серые покосившиеся стога сена на осеннем поле, между которыми грязными кривыми тропками вьются разбитые дороги, еле освещенные одинокими фонарями на покосившихся столбах. Раньше это не замечалось и так остро не ощущалось. Федор Савченко сидел за рулем своего такси на привокзальной площади и тупо смотрел в темноту. В салоне бордового «Вольво» было жарко, душно, сонливо и до боли одиноко. За день три клиента, и те по-мелкому. Дождь, зарядивший с утра, уже к четырем часам разогнал все тридцатитысячное населения городка по домам. Оставалась слабая надежда на ночной 613-й поезд из Москвы, но по средам в нем прибывает человек десять – пятнадцать, не более, а на вокзальной площади скопилась практически вся армия таксистов Руслана. Но основная причина душевного недуга Федора заключалась в том, что две недели назад от него ушла Нина, его жена, единственный близкий и родной человек.

Пожалуй, впервые за последние годы Федор задумался о том, как из успешного молодого сотрудника серьезного государственного предприятия он превратился в одинокого несчастного бомбилу, безнадежно застрявшего в маленьком Глуховецке. Ведь вроде все в жизни складывалось так удачно!

Школа с отличием в Калининграде, поступление в Московский институт энергетики и электротехники, комсорг группы, красный диплом, и… неожиданное несправедливое распределение в, богом забытый Глуховецк. Это было, пожалуй, его первым серьезным потрясением при столкновении со взрослой реальной жизнью. Оказалось, что в этом мире далеко не всегда все решают отличные оценки по физике и математике, а также общественная деятельность и поведение «без залетов». Оказывается, существуют какие-то другие непонятные законы и правила. И это ему легко доказал отчим, директор Калининградского отделения Военторга. Он задействовал все свои связи и сумел выхлопотать для Федора приличное место на предприятии московского ЗИЛа в должности инженера по технике безопасности. Работа не очень обременительная, со средней зарплатой, но зато с огромными перспективами и возможностями, как сообщил отчим. Однако для начала Федору надо было прибыть по месту распределения, проработать там пару недель, после чего он по запросу с предприятия переводом будет возвращен в Москву на ЗИЛ.

Да какая разница – инженером по технике безопасности на ЗИЛе или инженером по контролю качества на каком-то глуховецком комбинате! И в том и в другом случае это было совершенно не то, к чему стремилась душа Федора. Савченко грустно вздохнул и обреченно отправился в неведомый Глуховецк. И вот ночь, мрачная привокзальная площадь, холод, дождь, темнота на улице. Еще больший мрак и холод в душе. Подошел 613-й из Москвы, но Федор даже не отреагировал, пытаясь, как обычно, хотя бы взглядом отыскать потенциальных клиентов. Приезжих было мало, да и те быстро растворились в теплых салонах машин более удачливых коллег Федора. Остальные автомобили досадливо рыкнули и до утра разлетелись по дома. Площадь опустела.

Федор тоже было уже собрался уезжать, когда в последний момент заметил одинокую маленькую щуплую фигурку подростка с двумя большими тяжелыми чемоданами. Несмотря на дождь и угрожающие размеры чемоданов, паренек уверенно двигался к машине Федора. «Видимо, какой-то горемыка-студент, приехавший навестить родню. Денег наверняка в обрез, сейчас начнет нудно торговаться, объяснять свое тяжелое положение», – быстро проиграл в голове наиболее вероятный сценарий Федор. «Да черт с ним! Отвезу бедолагу при любом раскладе. Не бросать же его здесь под дождем», – и Савченко внутренне приготовился к разговору с несчастным клиентом. Тем временем «бедолага» открыл заднюю дверь салона и приказным тоном рявкнул: «Багажник открой!» Изумленный Федор нажал кнопку, после чего странный пассажир легко забросил огромные чемоданы в нутро багажника, с силой захлопнул крышку и по-хозяйски плюхнулся на заднее сиденье.