Соль и пламя. Вестница

Тая

Смычок скользил взад-вперед, и от касаний волоса по струнам рождалась мелодия. То горчащая на языке, то приторно-сладкая; то невыносимо медленная, то быстрая, как подземная река. Мотивы сменялись. Солнечный луч плясал по грифу.

Футляр от скрипки наполнялся монетами – горожане были разморены жарким полднем и оттого щедры. Они не скупились на подаяние для юной скрипачки, которая играла, склонив голову на подбородник. Одни долго стояли, топая в такт, чем неимоверно раздражали; другие кидали монетку в общую кучку и шли по своим делам.

Краем глаза я заметила, как Рыжий влез пальцами в карман прохожего, который заслушался мелодией, как блеснула в смуглой руке медянка. Я видела все и с трудом подавила стон недовольства. Куда же он выперся, неразумный?! Схватят же!

Я закончила играть и под редкие аплодисменты пересыпала мелочь в мешочек, который повязала на пояс. Рыжий мельтешил рядом, чем подставлял нас обоих. Сцапают его – и меня заодно. Надо бы убираться, пока его не поймали.

– Прекрати, – шикнула я, схватив Рыжего за залатанный рукав. – Кыш отсюда!

– Да ладно тебе! – протянул тот и щербато улыбнулся. – Все в порядке. Никто и не заметил.

Он убежал, затерявшись среди суетливого потока горожан. Я забросила футляр за плечо и уже собиралась уходить, как по площади разнесся истошный женский крик:

– Грабят! Стража!

Оглянулась. Да будь неладен этот мальчишка! Громадный мужик схватил Рыжего за грудки, а стоящая рядом тетка орала во все горло. Вокруг них образовывалась толпа. Подошел толстопузый стражник, встряхнул Рыжего как следует. Тот взвыл.

– Не трожьте меня, я сиротинушка-а-а.

Надо валить. Я направилась к безлюдному переулку, надеясь затеряться, пока не стихла паника. Не успела.

– Он с этой был, со скрипачкой! – «удружил» кто-то басистый.

– Вон она!

– Бесстыдница!

– Воровка!

– Держите ее!

Я ни оглядываться, ни отвечать не стала – побежала так, что дыхание застыло в глотке. Тяжеленный футляр лупил по заднице, оттягивал плечо. Не впервой, потому на бегу перекинула его поудобнее. Мелькали развилки и дома. Запах свежей выпечки сменился помойной вонью. Кошель отвязался и брякнулся на землю, но я не остановилась – жизнь дороже.

Преследователь несся по пятам, и тяжелые шаги его звучали вровень со стуком моего сердца.

– Именем закона… – пыхтел он, срывая голос. – Требую…

«Требуй что угодно, отвяжись только», – безрадостно подумала я и свернула налево, затем резко вправо. Перепрыгнула через мусорную кучу, встревожив стайку крыс, и те с писком разбежались.

Преследователь отставал. На новом повороте его дыхание уже не жгло лопатки. Вскоре шаги стихли, затерявшись где-то позади. Как раз вовремя. Я, склонившись, нырнула в малоприметную щель под старым зданием, где пряталась не единожды. Втянула внутрь футляр. Улеглась на живот и затихла.

Ноги, обутые в нечищеные ботинки, пронеслись совсем рядом и исчезли. Угроза миновала.

Ха!

Я довольно фыркнула. Одурачила. Опять! Какие же эти стражники неуклюжие. Разжиревшие боровы, вот они кто.

Но гордость тотчас сменилась раздражением. Дневного заработка я лишилась, и все благодаря недотепе-Рыжему. Ему же было велено обчищать простофиль с рынка, так чего он приперся к фонтану?! А самое обидное, что Рыжему ничего не сделают, ну, высекут как следует да отпустят восвояси. А мне Кейбл потерю выручки не простит. Я явственно представила, как он накажет меня, – и низ живота скрутило судорогой.